академию обещал посетить кто-то из семьи императора. Сам-то он вряд ли явиться, но вот кого-то из

сыновей наверняка пришлёт, - проговорил ректор, медленно вышагивая по длинному коридору.
– Это

своеобразная традиция - приглашать студентов на императорский новогодний бал. И чтобы не

отправлять приглашение каждому, как того требуют правила дворцового этикета, кто-то из

императорской семьи озвучивает приглашение лично. Так что, Трил, сегодня в восемь будь добра

появиться в большом зале главного корпуса, и в этот раз, не на балконе в нише, а вместе со своей

группой.

От этих его слов, я даже умудрилась покраснеть. Странно, почему-то раньше мне казалось, что он

и не заметил моего отсутствия среди студентов в первый учебный день.

– Почему-то, чаще всего на том балконе прячутся те, кто больше других заслуживает присутствия, именно поэтому я уже давно обзавёлся привычкой во время своих выступлений в главном зале, проверять, нет ли там случайных слушателей.

– Это ведь не преступление, - ответила, стараясь не смотреть ему в глаза. Всё ж, мне было стыдно

за то, что тогда я так глупо струсила. Хотя, думаю, если б его самого нарядили таким пугалом, он бы

поступил точно так же.

– Конечно, нет, - отозвался ректор с доброй улыбкой.
– Но сегодня ты должна быть в зале. И если

моей просьбы тебе не достаточно... считай, что это приказ. Ведь ты моя работница, а значит, обязана

подчиниться.

– Я буду там, - напоминание про приказ и работницу мигом рассеяли то ощущение какого-то

странного тепла, исходящего от ректора. Иногда он вёл себя так, как будто всеми фибрами души

желал мне добра, но бывали и такие моменты, когда сам же действовал как жёсткий и

принципиальный работодатель. Наверно, именно это называют методом "кнута и пряника".

– До встречи, Трил, - проговорил он официальным тоном, и тут же двинулся в обратном

направлении, а я так и осталась стоять посреди широкого коридора напротив картины с

изображением кого-то из императоров династии Астор. И одного воспоминания о том, что вечером

мне предстоит встретиться с кем-то из правящей семьи, хватило, чтобы вернуть обратно, успокоившееся было волнение.

Я сама не могла объяснить себе причины столь сильного натяжения собственных нервов. Вроде, наоборот, должна радоваться! Но мне почему-то было страшно.

Естественно ничего прочитать у меня так и не получилось. Все мои мысли витали сейчас

исключительно вокруг предстоящего вечера, и совершенно не желали погружаться в суть

повествования романа. В итоге, я решила пока есть время, попытаться разобрать руины огромного

шкафа бывшего библиотекаря.

Чего я там только ни откопала. И старинные фолианты, и какие-то непонятные приспособления, несколько выцветших рукописей. В итоге к семи вечера мне удалось разобрать только малую часть

этого кошмара. И, наверно, я бы продолжила заниматься этим делом, если бы случайно не выудила

из-под низа какую-то доску, замотанную большой грязной тряпкой.

Первой мыслью было, бросить всё назад и забыть, но врождённое любопытство уже дало рукам

сигнал освободить находку от своеобразного чехла. И велико же оказалось моё удивление, когда под

слоем ткани обнаружилась небольшая картина в тонкой серебристой рамке. На ней были

изображены парень и девушка. Оба светловолосые и синеглазые, чем-то неуловимо похожие.

В тот же момент замотала картину обратно, натянула на нос свои устрашающего вида очки и

понеслась к единственному человеку в академии, способному по достоинству оценить сие творение.

С первого дня нашего знакомства я умудрилась проникнуться к мисс Ассирии большой симпатией, и, как ни странно, доверием. Мне нравилось проводить время в её компании, нравился вкус её

травяного чая и пирогов, которыми она всегда угощала своих гостей, но ещё больше я любила её

рассказы. Она знала множество историй, зачастую связанных с живописью, театром или

скульптурами. И это не удивительно для декана факультета искусств. К ней в комнату я давно

привыкла вламываться без стука и приглашения, и если поначалу Ассирия пыталась возражать, то

вскоре смирилась, и как-то сказала, что ей даже нравится моя наивная наглость.

Мисс Ассирия, как и я, жила на территории главного корпуса, но её комнаты располагались на