– Это из-за девочки, - мягко пояснил Клемент.

– Она тоже паломник?
– лекарь покачал головой.
– Куда катится мир? С каждым годом он становится только хуже, и нет этому конца. Что это за трава, знаешь?
– он сунул ему под нос резко пахнущий пучок сена. Клемент с готовностью ответил.
– Правильно, стебли лугового матака. Помогают от болей в желудке. Не знаю, может, если ты останешься у меня, то из тебя и выйдет толк. А может, и нет.

Перроу, несмотря на свое бесконечное ворчание, был добрым человеком. Он жил в маленьком двухэтажном домике, на первом этаже которого был склад, лаборатория и кухня, а на втором три жилых комнаты. Собственно лекарства Перроу не доверял делать никому, и поэтому в обязанности Клемента вменялись сборка и сушка трав, а также грубые работы вроде колки дров для котла и замена полов на втором этаже, которые находились в аварийном состоянии. Чтобы привести ветшающий дом в порядок, требовалось вложить немало труда. Кроме того, монах, когда у него было свободное время, помогал Мирре. Все-таки он, после стольких лет жизни в монастыре и дежурств по кухне, он готовил лучше, чем девочка.

Работа не была монаху в тягость. Наоборот, она отвлекала его от тяжких мыслей, от воспоминаний о гибели Рема, Патрика и сгоревшем Плеске. Днем он был так занят, что вовсе не думал о них. Только ночью, во время сна, его страхи вновь оживали, мешая отдыху. Клемент считал дни календаря, перебирая в руке монеты, и понимал, что до первого снега они вряд ли сумеют собрать достаточно денег, чтобы приобрести лошадь и соответствующую поклажу. Если бы не помощь Сайлза, эту затею вообще можно было бы считать невыполнимой.

Перроу первое время не спускал с Клемента глаз, боясь, как бы тот не оказался вором, или того хуже - убийцей, но постепенно смягчился и предоставил монаху больше свободы. Дело пошло на лад. Они завтракали вместе с лекарем, потом он уходил на рынок в свою палатку, оставляя Клементу подробные указания на счет заготовки трав. Мирра, не слишком занятая на кухне, помогала монаху измельчать корешки, толочь в пыль высушенные цветки или просто сидела и болтала с ним до самого вечера. Она упорно избегала любых тем связанных с их прошлым, предпочитая строить нехитрые планы на будущее. Пока что они в основном обговаривали, какую лошадь купят и по какой дороге отправятся в Вернсток. Девочка настаивала на том, чтобы их маршрут пролегал по живописным местам, монаха же больше заботила безопасность.

Клемент попросил у Перроу подробную карту, и несколько дней они с Миррой потратили, копируя ее. Эта кропотливая работа требовала большого терпения и усидчивости. Когда они закончили карту, то, в конце концов, пришли к единому решению и пометили свой предполагаемый путь красными чернилами. Это нехитрая процедура еще на один шаг приблизила их к желаемой цели.

Клемент торопился домой. Был около полуночи, и он не пошел бы так поздно ночью на улицу, но Перроу вдруг почудилось, что он не запер палатку, и монаху пришлось отправиться на площадь, чтобы проверить это. Палатка естественно оказалась заперта, опасения лекаря не подтвердились. И теперь Клемент, ежась от холода, быстро шагал обратно, обходя стороной злачные заведения, пользующиеся дурной славой.

Под ногами хрустел лед. Лужи замерзли и мостовая, влажная от выпавшего в обед дождя, стала скользкой. Монах уже дважды падал, пребольно ударяясь о камни. В этот момент на ум ему приходили всякие крепкие словечки, но он быстро приходил в себя и, потирая ушибленные места, просил Свет простить его.

Уже шел конец третей недели как он работал у лекаря. Жизнь была довольно сносной. К старику, несмотря на его вечное недовольство, он уже привык и считал его чем-то вроде дальнего дядюшки. Перроу, конечно, сердился, когда Клемент, например, разбил его лучший перегонный куб, или когда Мирра заболела, и с высокой температурой слегла в постель, но его крики быстро сходили на нет. Старик был вспыльчив, но отходчив. Лекарства Перроу всего за пару дней подняли Мирру на ноги. Он был отменным специалистом и знал в травах толк.

До дома лекаря оставалось пять минут ходьбы. Клемент свернул в хорошо знакомый ему переулок и замер. В двух метрах от него стояли двое мужчин, и в руке одного был кинжал, направленный в живот другого. Грабитель бросил быстрый взгляд на монаха, мгновенно оценил его возможное богатство и процедил сквозь зубы:

– Убирайся, если жизнь дорога. А то отправлю вслед за этим красавчиком.

Клемент медлил. Ноги сами несли его отсюда, но сердце протестовало. Нельзя оставлять человека попавшего в беду. Фонарь был только на соседней улице, и в переулке было немного света, он видел только два темных силуэта. Грабитель, был высоким человеком, и возвышался над своей жертвой словно гора.

– Пошел вон!
– еще раз приказал он Клементу и хрипло рассмеялся.

– Вайк! Не надо!
– взмолился человек.
– Я не брал твоих денег. Ты же знаешь, это не я.

– Мне все равно кто это сделал. Денег-то нет… Негодяй!
– бандит схватил низкого за горло с такой силой, что тот захрипел.
– С Хромым Вайком связываться себе дороже, и каждый в этом проклятом городишке должен уяснить это.
– И он всадил ему в бок кинжал.

В последний момент низкий изловчился и достал свой нож. Последним усилием умирающий воткнул его между ребер Вайка. Грабитель явно не был готов к такому повороту событий. В его глазах промелькнуло удивление, и он с глухим криком упал на землю, всего в шаге от своей жертвы. Через минуту с ним было покончено.

Клемент задыхаясь от волнения, медленно подошел к мужчинам и склонился над ними. Хромому Вайку, как и второму человеку было не больше сорока лет. Монаху показалось, что низкий еще жив, но это была только агония. Он дернулся пару раз и тоже затих.

Внезапно Клемент услышал странный звук и поднял голову. В переулке было пусто.

– Обернись, - сказал кто-то.

Клемент стремительно повернулся и увидел позади себя незнакомого человека. Откуда он здесь взялся? Монах мог поклясться, что еще секунду назад его не было.