– Так вы не из Крона?

– Нет, что ты! Там была только небольшая остановка. Мы выехали еще два месяца назад из Минтена, что лежит на севере.

– Впервые о нем слышу.

– Это маленький городок. Смотреть нечего, если не считать руины старого замка. Говорят, в его вместительных подвалах хранились столитровые бочки вина.

– Франц, где ты откопал монаха? Его же только что не было.
– К ним подъехал второй охранник, рыжий великан с длинными толстыми косами.
– Рядом с тобой постоянно кто-то крутиться. То бродячие актеры, то коробейники. Никак не можешь без компании.

– С ней веселее. Это еще что… Вот однажды со мной пыталась завязать дружбу дикая свинья. Ходила за мной целый день как привязанная.

– И чем закончилась ваша дружба?
– спросил Клемент.

– Мы за ней гонялись весь вечер, но, - тут Франц вздохнул, - так и не поймали. Свинья оказалась умнее и не дала себя зажарить и съесть. А жаль, знатное пиршество бы вышло.

– Надеюсь, нас вы есть не станете.

– Ты, монах, больно худощав, и девочка полнотой не отличается. Значит, не будем, - охранник отрицательно покачал головой и рассмеялся.
– А куда вы собрались?

– В Вернсток. Хочу посмотреть на святыни, - ответил Клемент.

– Неблизкий путь. Ты тоже хочешь посмотреть на святыни?
– спросил Франц девочку.

– А как же!
– Мирра не спускала взгляда с блестящего серебреного браслета у него на запястье.

От охранника не укрылся ее интерес и он, посмеиваясь, снял браслет и протянул девочке:

– Гляди, раз охота. Это я сам себе прошлой весной подарок сделал.

– Какая прелесть! А эти разводы что-то значат? Они похожи на сильно вытянутые буквы или стебли плюща.

– Тот гном, что продал мне браслет, клялся, что они приносят удачу и защищают от вражеских стрел. Надеюсь, он не обманул. Пит, прекрати глупо ухмыляться.

– Франц, меня не перестает удивлять, что ты веришь во всю эту ерунду. Дай тебе волю, и ты бы обвешался этими побрякушками с ног до головы, словно уличная танцовщица Золотых Песков.

– Пит, еще слово, и твои зубы будут лежать вон там!
– охранник нахмурился и показал на дорогу.
– А может там окажется и что-нибудь поважнее зубов.

– В страхе умолкаю.
– Рыжий пришпорил лошадь и поехал вперед каравана.

– Он всегда так, - оправдывающимся тоном сказал Франц, принимая браслет обратно.
– Ему бы только задеть кого-нибудь. Никакого понимания маленьких слабостей своих ближних.

– Сочувствую, - Клемент склонил голову.

– Слушай, открой мне тайну, как вы - монахи, умудряетесь ездить верхом в рясе? Это же очень неудобно.

– Жизнь состоит не только из удобств. А ряса для меня - это все равно что моя вторая кожа. Таким образом, я заявляю миру о себе, о своих убеждениях.

– Мой младший брат тоже хотел уйти к вам, - Франц вздохнул.
– Еще немного и это бы случилось. Но, к счастью, его сердце забрала одна красотка и теперь у него дом, семья, четверо детей. Все как у нормальных людей.

– Он счастлив?

– Да. Работы много, но он доволен.

– Тогда он просто не был рожден для монашеской жизни. Для нее нужно уметь отказываться от всего, даже от того малого, что у нас есть.

– Не убедительно, - охранник улыбнулся, блеснув зубами, - конь у тебя хороший, едешь с комфортом. Как насчет того, чтобы отказаться от всех своих вещей в мою пользу?

– Моя цель - оказаться в Вернстоке до зимних морозов. Если я пойду пешком, то попросту не успею, - невозмутимо ответил Клемент.

– Посмотришь на святыни в следующем году. Выйди поздней весной, и не спеша, дойди до столицы. Погода будет хорошая.

– Нам нужно в этом году.

– Ты не успеешь до морозов, если будешь ехать вместе с караваном, - сказал Франц.

– Мы с вами только на один день, пока не привыкнем к седлу. Мы ведь, - он усмехнулся, - неопытные наездники.

– А по твоей спутнице не скажешь, - охранник посмотрел на девочку.
– Опомниться не успеешь, как она уже во весь опор гнать будет. Глаза горят, щеки красные. У меня племянник, - обратился он к Мирре, - на тебя очень похож. К лошадям его тянет с детства, словно не в доме, а в конюшне родили. У него взгляд такой же восторженный, как и у тебя, когда он на них смотрит.

Тут в начале колоны кто-то громко позвал охранника, и он, оставив путешественников, поехал вперед. Клемент подмигнул Мирре: