Я набрал побольше воздуху в легкие, но раздумал глубоко дышать и двинулся к ближайшей двери, находившейся в коридоре. Добираясь до нее я почувствовал козырной контакт. Корал?

Я открылся для контакта и передо мной возник Мондор.

— С тобой все в порядке? — сразу же осведомился он. — Нас прервали несколько странным образом.

— У меня все в порядке, — успокоил я его. — А прервали нас способом, который выпадает раз в жизни, так что не волнуйся.

— Ты кажешься чуточку взволнованным.

— Это потому, что приходится страшно долго идти снизу наверх. Мне кажется, что все силы вселенной сговорились притормозить меня.

— Не понимаю.

— Сегодня выпал тяжелый день. До скорого…

— Я бы хотел немного потолковать с тобой об этих грозах и о новом Лабиринте.

— Извини, я спешу. Свяжемся с тобой позже.

Он прервал контакт, а я протянул руку к щеколде, одновременно раздумывая, не обидятся ли на меня, если я превращу Призрака в автоответчик…

Я повесил плащ и пояс с оружием на спинку кровати. Почистил сапоги, вымылся, достал самую белоснежную шикарную рубашку: сплошные кружева, парча, тесьма — и надел ее, заправив в серые брюки. Потом почистил щеткой темно-пурпурный пиджак, тот самый, на который я однажды наложил заклятие, заставляющее носившего его казаться более обаятельным, остроумным и заслуживающим доверия, чем в действительности. Для применения пиджака случай казался вполне подходящим. Когда я причесывался, в дверь постучали.

— Минутку, — отозвался я.

Закончив причесываться, я подошел к двери, отодвинул засов и открыл ее. За дверьми стоял Билл Рот, одетый в коричнево-красное, как престарелый кондотьер.

— Билл! — я стиснул его плечи, вводя к себе. — Рад тебя видеть. Я только что освободился от некоторых забот и собираюсь окунуться в новые. Не знал, находишься ли ты во дворце. Собирался наведаться, как только немного разберусь с делами.

Он улыбнулся и дружески ткнул меня кулаком в плечо.

— Я буду на обеде, — сообщил он, — Ханден сказал, что ты там тоже будешь. Но я подумал, что лучше зайти к тебе и вместе прогуляться, поскольку там будет посольство из Бегмы.

— А у тебя есть кое-какие новости в загашнике?

— Есть кое-что… А что слышно о Люке?

— Я только что разговаривал с ним. Он заверял меня, что вендетта закончена.

— А захочет ли он выслушать меня по вопросу, о котором ты меня спрашивал?

— Судя по всему — нет.

— Очень жаль! Я проделал кучу исследований и для защиты в деле о вендетте есть кое-какие хорошие прецеденты — например, был случай с твоим дядей Озриком, ополчившимся на весь королевский род Крома из-за смерти своего родственника по материнской линии. Оберон, между прочим, поддерживал тогда с Кромом особо дружеские отношения, а Озрик убрал троих. Однако при слушании дела Оберон спровадил его, основывая свое решение на предыдущих случаях и даже пошел еще дальше, вынося своего рода общее постановление.

— Тогда Оберон отправил его на особо опасную войну, — перебил я Билла, — с которой он так и не вернулся.

— Об этой части дела я не знал, но в суде он выкрутился великолепно.

— Мне не придется напоминать об этом Люку, — заметил я.

— О какой части дела?

— И о той, и о другой.

— Но это не главное, что я пришел тебе сообщить, — продолжил Билл. — Происходит кое-что и в военном плане.

— Ты это о чем?

— Куда легче показать тебе. Это займет не больше минуты.

— Ладно, пошли, — согласился я и последовал за ним в коридор.

Мы направились к черной лестнице, потом прошли мимо кухни и проследовали по коридору, свернувшему в глубину дворца. Когда мы по нему проходили, я услышал сверху грохот и недоуменно взглянул на Билла.

— Вот это-то я и услышал раньше, — сообщил он мне, — когда проходил мимо. Поэтому я и решил идти этим путем. Здесь все вокруг вызывает у меня любопытство.