Он снял солнцезащитные очки и изучал мое лицо.

— Тот факт, что Рэндом покинул город…

— Я точно знаю, что он охотится не на тебя, — заверил я Люка, — потому что он в Каше… — я попытался оборвать фразу с опозданием всего лишь на один слог.

— Кашере?

— Я понял именно так.

— Какого черта он там делает? Амбер никогда раньше не интересовался этим краем.

— Произошло одно… умерщвление, — объяснил я. — Идет какая-то перетряска.

— Ха! — воскликнул Люк. — Этот ублюдок, наконец, получил свое. Хорошо! Но… эй! А чего это вдруг вмешался Амбер?

— Не знаю, — соврал я.

— Риторический вопрос, — засмеялся Люк. — Я понимаю, что происходит, и должен признать, что у Рэндома есть свой стиль. Слушай, когда выяснишь, кого они посадили на трон — дай мне знать, хорошо? Я хочу быть в курсе дел в своем родном городишке.

— Ну, разумеется, — произнес я, пытаясь определить, могут ли мне принести вред такие сведения. В самом скором времени о них узнают все, если еще не узнали.

— А что все-таки происходит? Где та особа, бывшая Виантой?

— Пропала неведомо куда.

— Очень странно, — задумался Люк. — Думается, мы увидим ее еще не раз. Я уверен, что она была раньше Гейл. Дай мне знать, если она вернется, договорились?

— Ладно. Ты хочешь потолковать с ней?

Он пожал плечами и широко улыбнулся.

— Я думаю, есть и худшие способы провести время.

— Тебе еще повезло, что она не пыталась вынуть душу у тебя, в буквальном смысле.

— Я не так уж уверен, что она стала бы это делать, — возразил Люк. — В любом смысле это не главная причина моего вызова.

Я кивнул, и так уже догадавшись об этом.

— Как дела у моей матери? — спросил он.

— Не шелохнулись. Она в безопасности.

— Это уже кое-что. Понимаешь, в каком-то смысле для королевы недостойно находиться в подобном состоянии, в состоянии вешалки.

— Согласен. А что можешь предложить ты?

— Ну, хотя бы освободить ее. Что для этого требуется?

— Ты поднимаешь весьма щекотливый вопрос.

— Я почему-то так и подумал.

— У меня сильное подозрение, Люк, что за этим делом с местью стоит именно она, и что это именно она натравила тебя на всех. Например, шутка с той бомбой… Или посоветовала собрать армию с огнестрельным оружием, способным действовать в Амбере. Пыталась прикончить меня каждую весну…

— Ладно, ладно. Ты прав, я этого не отрицаю. Но обстоятельства изменились.

— Да, ее планы рухнули, и она угодила к нам в руки.

— Я имею в виду другое. Изменился я. Теперь я понял ее и лучше понимаю себя. Больше она не сможет так командовать мной.

— Это почему же?

— То путешествие в мир грез, которое я пережил… Оно слишком расковало мою мысль и в отношении ее, и в отношении себя. Теперь у меня нашлось несколько дней поразмыслить над кое-чем из пережитого, и я не думаю, что она сможет проворачивать со мной те номера, что раньше.

Я вспомнил привязанную к колу рыжую женщину, терзаемую демонами. Теперь, когда я подумал об этом, то решил, что сходство действительно имелось.

— Но все-таки она моя мать, — продолжал Люк. — И я бы не хотел оставлять ее в таком положении. Каким соглашением можно добиться ее освобождения?

— Не знаю. Этот вопрос еще не поднимался.

— Но ведь на самом деле она же твоя пленница.

— Но планы относительно ее касаются всей семьи.

— Верно. Я больше не собираюсь помогать ей в ее коварных делах, а для выполнения задуманного ей обязательно нужен кто-то вроде меня.

— Правильно. И если она не получит твоей помощи, то что ей помешает найти кого-то, как ты говоришь, вроде тебя? Если мы отпустим ее, то она по-прежнему останется опасной.

— Но теперь вы знаете о ней все. Это сильно подорвет ее могущество.

— А, возможно, сделает ее более хитрой.

— Полагаю, в этом есть доля правды, — признался он. — Но она такая же продажная, как и большинство людей. Нужно всего лишь дать ей подходящую цену.

— Я не могу себе представить, чтобы Амбер откупился от кого-то подобным образом.

— А я могу.

— Вряд ли это возможно, если данная особа и так уже здесь, в плену.

— Этот факт немного осложняет дело, — вздохнул Люк. — Но я думаю, что это едва ли является непреодолимым барьером. Только не в том случае, если она будет для вас полезней на свободе, чем служить предметом мебели.