Она, конечно, не была всеведущей. Она умыкнула меня в Лесной Дом не только для того, чтобы удалить меня с места нападения, но и стремясь выжать нужные сведения, кое-что из того, что она хотела знать. Моя мысль вернулась к прошлому. Какой она задала мне первый вопрос? Мысленно возвратившись в дом Билла Рота, я услышал вопрос несколько раз. В качестве Джорджа Хансена она задала его как бы между прочим, и я соврал. Тогда она задала его по телефону и получила отказ. И в качестве Мег Девлин в постели она, наконец, добилась, чтобы я честно ответил, как зовут мою мать. Когда я, наконец, сообщил ей, что мою мать зовут Дара, она заговорила менее сдержанно. И предупредила меня насчет Люка. И тогда же оказалось, что она готова рассказать еще многое, но наш разговор прервало появление мужа настоящей Мег Девлин. Я доказал, что происхожу из Двора Хаоса, на который она ни разу не ссылалась. И все же это каким-то образом было важно для нее. У меня возникло ощущение, что ответ уже есть, но я не могу узнать его, потому что не сформулировал нужный вопрос. Хватит. Тут я забуксовал. Знание, что ей известно о моей связи с Двором Хаоса, все равно ни о чем не говорило. Она также знала и о моей связи с Амбером и тут тоже все было туманно. Значит, оставим пока это вопрос и вернемся к нему чуть позже. Мне требовалось обдумать еще уйму вещей. По крайней мере, у меня теперь набралось множество вопросов для нее при следующей нашей встрече, а я был уверен, что мы еще встретимся. Неожиданно мне в голову пришло еще кое-что. Она предоставила мне множество сведений, которые я считал вполне правдивыми, но которые я никак не мог проверить. От звонков и таинственности в Нью-Йорке до убийства моего единственного источника возможной информации в Закоулке Смерти. На самом деле она мне больше мешала, чем помогала. Можно предположить, что она появится снова и обременит меня своей помощью в самый неподходящий момент. Поэтому вместо обдумывания вступительного слова для Рэндома я следующие два часа рассуждал о природе существа, способного вселяться в личность и брать на себя управление его. Это, как оказалось, можно было проделать лишь ограниченным числом способов, и я быстро сузил диапазон, учтя все известное мне о ее природе, посредством усвоенных от дяди примеров. Когда мне показалось, что я все высчитал, я поразмыслил над тем, какие же силы тут должны действовать. От сил я перешел к тоническим вибрациям и их проявлениям. Применение голой мощи хотя и зрелищно, но расточительно и весьма утомительно для оператора, не говоря уже о том, что с эстетической точки зрения — это варварство. Я выстроил устную формулировку и отредактировал ее в заклинание. Сухьи, вероятно, еще больше бы сократил его. Действительно, заклинание вышло довольно длинным. Чересчур длинным, чтобы целиком отбарабанить его, если я даже буду, как предполагал, спешить. Изучив заклинание, я обнаружил, что три чеки, вероятно, удержатся, хотя лучше бы, чтобы изделий было четыре. Вызвав Логрус и протянув язык его меняющегося узора, я медленно и четко произнес заклинание, опустив четыре избранных мною ключевых слова. Когда заклинание было произнесено полностью, лес вокруг меня стал абсолютно недвижим. Заклинание висело передо мной словно искалеченная бабочка, сотканная из звука и цвета, пойманная в систематическую паутину моего видения Логруса. Я изгнал видение и почувствовал, как расслабился мой язык. Теперь не только она способна устраивать неприятные сюрпризы. Я остановился, чтобы выпить воды. Небо стало темнее, возвратились звуки леса. Я подумал, связаться ли с нашими — Фионой и Блейзом — и узнать, как там дела в городе у Билла Рота. Затем я прислушался к хрусту веток. Внезапно у меня возникло ощущение, что за мной следят — не холодное прикосновение, какое бывает при наблюдении через Козырь, а просто ощущение вперившихся в меня глаз, Я вздрогнул… Это все из-за постоянного ожидания нападения врагов. На всякий случай я вытащил меч и поехал дальше. Ночь была ранняя, и впереди оставалось больше миль чем позади. Весь вечер я оставался настороже, но не увидел и не услышал ничего подозрительного. Неужели я ошибся насчет Ясры, Шару Гаррула и даже Люка? И за моей спиной на меня готовится напасть отряд наемных убийц? Я систематически останавливал коня и прислушивался, но не слышал ничего необычного, ничего такого, что можно было бы принять за шум погони. Потом я вспомнил о голубой пуговице в кармане, Не была ли она маяком для этого неизвестного чародея? Мне очень не хотелось избавляться от этой штуки, так как я предвидел для нее множество различных применений. Кроме того, если она уже настроена на меня, что, вероятнее всего, так оно и есть, я не видел никакой выгоды в том, чтобы лишиться ее сейчас. Прежде чем я стану избавляться от последствий влияния голубых камней, я спрячу пуговицу в каком-нибудь надежном месте. А до того времени не было никакого смысла делать с ней еще что-то. Небо продолжало темнеть, и на нем неуверенно проявилось несколько звезд. Мы с Дымом еще более замедлили движение, но дорога оставалась хорошей и ее бледная поверхность была достаточно четко видна. Я услышал справа уханье совы, а спустя несколько секунд заметил, как темный силуэт птицы пронесся на небольшой высоте среди деревьев. Это была бы несомненно благоприятная для ночной верховой прогулки ночь, если только не придумывать себе страхи и не воображать, что кто-то тебя преследует. Я люблю запахи осени и леса и поэтому твердо решил сжечь чуть позже несколько листьев на костре во время остановки, ради того чтобы вдохнуть этот ни на что не похожий острый аромат. Воздух был прозрачен и чист. Перестук копыт, наше дыхание и ветер казались единственными звуками в округе, пока мы не спугнули чуть позже оленя, и долго еще не стихал треск сухих веток от его бегства. Немного позже мы проехали через небольшой, но крепкий деревянный мост, и ничто не омрачало дорогу. Далее следовал подъем и мы медленно, но постоянно петляя, взбирались все выше и выше. Теперь сквозь переплетения ветвей на безоблачном небе стали видны многочисленные звезды. По мере подъема лиственные деревья все более оголялись, а хвойные стали встречаться чаще. Сильнее ощущался и ночной ветерок. Остановки теперь я стал делать чаще, чтобы дать отдохнуть Дыму, а также самому перекусить взятыми в дорогу припасами. Ехать я решил по меньшей мере до восхода луны, который высчитал еще прошлой ночью после моего отбытия из Амбера. Если я сумею дотянуть до этого момента, не устраивая привала, остальная часть дороги в Амбер завтра утром будет легкой. Один раз у меня на запястье запульсировал Фракир. Но, черт возьми, это случалось часто и во время уличного движения, когда я мешал кому-нибудь проезжать. Возможно, мимо проскользнула голодная лисица, посмотрела на меня и пожалела, что я не медведь. И все же я собирался тронуться дальше чуть дольше, чем намечал, готовый к нападению, и изо всех сил пытался не показать этого. Но ничего не случилось, предупреждение не повторилось, и через некоторое время я двинулся в путь. Я вернулся к мысли надавить на Люка или, если уж на то пошло, то на Ясру. Эту мысль еще рано было называть планом, так как в ней отсутствовали почти все детали. Чем больше я думал об этом, тем безумней она мне казалась. Хотя бы потому, что потенциально разрешала уйму проблем. Затем я подумал, почему бы не создать Козырь Билла Рота, потому что внезапно ощутил необходимость потолковать с хорошим адвокатом. Прежде чем это дело закончится, мне вполне может понадобиться человек для ведения защиты. Но сейчас было слишком темно, чтобы рисовать… да и нет пока крайней необходимости. На самом-то деле я просто хотел поговорить с ним, ввести его и курс дела и узнать точку зрения человека, прямо к событиям непричастного. В следующий час Фракир не подавал больше никаких знаков предупреждения. Затем дорога свернула влево под уклон, и вскоре появился укрытый от ветра участок, где скопился густой сосновый запах. Я продолжал размышлять о чародеях и цветах, о Колесе-призраке и его проблемах, об имени существа, занимавшего не так давно тело Вианты. Было и много других мыслей, некоторые из которых будили воспоминания далекого прошлого… Много времени спустя, когда сквозь ветви позади меня просочились лоскутки лунного света, я решил остановиться на ночлег и поискать для этого подходящее место. При этом я позволил Дыму немного напиться из ручья. Примерно через пятнадцать минут я заметил справа то, что могло оказаться многообещающим местечком, и поэтому съехал на обочину и направился в ту сторону. Место оказалось не таким хорошим, как мне показалось, и я поехал дальше в лес, пока не разыскал приличную полянку. Спешившись, расседлал Дыма, стреножил его, вытер попоной и дал немного поесть. Затем дочиста выскреб мечом небольшой участок земли, выкопал в его центре яму и развел там костер. Чтобы разжечь сучья, пришлось применить заклинание, так как было лень возиться с добыванием огня. Когда появились искры, я подбросил несколько комков листьев, вспомнив недавние свои мысли о запахе осени. Расстелив плащ, я уселся на него спиной к стволу дерева средней величины и съел бутерброд с сыром, запив его водой. Подумал о том, снимать или нет сапоги. Меч лежал на земле рядом со мной. Мускулы начали расслабляться. Запах костра навевал ностальгические мысли. Следующий бутерброд я поджарил на огне. Долгое время я сидел, ни о чем не думая. Постепенно почувствовал, как дошло до рук и ног ласковое высвобождение от усталости. Перед тем, как полностью предаться отдыху, я собирался набрать хворосту. Собственно, я в нем не нуждался, было тепло. Огонь требовался мне для того, чтобы не ощущать себя одиноким. Я заставил себя подняться и пойти в лес. Коль скоро уж я встал, решил тщательно изучить все вокруг. Хотя, если честно признаться, подняться меня побудило желание облегчить мочевой пузырь. Заметив некоторое мерцание света далеко на северо-востоке, я остановился, прервав обследование окружающего леса. Что это? Чей-то другой лагерь? Отражение лунного света на воде? Факел? Мерцание мелькнуло только один раз, и я не смог вновь обнаружить огонек, хотя даже сделал несколько шагов в том направлении.

Но мне не хотелось гнаться за какими-то блуждающими огоньками и провести ночь на ногах. Я только проверил линии обзора со стороны своего лагеря. Даже с этого расстояния мой небольшой костер был едва виден. Я обошел свой участок кругом, вернулся на место и опять растянулся возле огня. Костер уже угасал, я больше не подбрасывал в него хворост. Завернувшись в плащ, прислушивался к тихому шепоту ветра. Уснул я быстро. Долго ли я спал — не знаю. Никаких снов не помню. Меня разбудило бешеное пульсирование Фракира. Я чуть-чуть приоткрыл глаза и повернулся, словно во сне, причем моя правая кисть упала поблизости от рукоятки меча. Дыхание сохранил в прежнем ритме. Я услышал и почувствовал, что поднялся ветер, и увидел, что он раздувает не успевшие догореть угольки до такой степени, что огонь вспыхнул опять. Однако никого вокруг не было видно. Я напряг слух, пытаясь уловить посторонние звуки, но услышал лишь шуршание ветра да потрескивание костра. Казалось глупым вскакивать и занимать оборону, когда я не знал, с какой стороны приближается опасность. К тому же, поступив так, я мог оказаться мишенью. С другой стороны, я намеренно расположился так, что за спиной у меня была сосна с низкими ветвями. Для любого было бы достаточно трудно приблизиться ко мне с тылу, не говоря уже о том, чтобы проделать это бесшумно. Поэтому нападение сзади, кажется, не грозило. Я слегка повернул голову и взглянул на Дыма, начавшего проявлять признаки беспокойства. Фракир продолжал пульсировать до тех пор, пока я не приказал ему прекратить, так как это отвлекало меня. Дым тряс ушами и мотал головой, раздувая ноздри. Понаблюдав, я заметил, что его внимание направлено вправо от меня. Он начал отступать на другую сторону поляны, потянув за собой длинную привязь. Тут я услышал помимо шума, вызванного отступающим Дымом, звук чего-то двигающегося справа. Некоторое время он не повторялся, а затем я услышал его вновь. Звук не походил на шаги. Было похоже, что некое тело задело ветку, издавшую при этом легкий шелест. Я вспомнил расположение деревьев и кустов в том направлении и решил предоставить нападающему возможность подкрасться поближе, прежде чем самому вступить в игру. Мысль вызвать Логрус и подготовить магическую атаку я отбросил. Судя по возне Дыма и тому, что я услышал, приближалось, кажется, только одно существо, И все же я решил применить некоторые заклинания как оборонительные, так и наступательные. Сложность заключалась в том, что для того, чтобы разработать действительно приличную серию заклинаний, отработать и отрепетировать их, чтобы затем применить в любой момент, нужно потратить несколько дней. К слову сказать, в течение нескольких дней они также имеют обыкновение терять силу. Иногда они могут протянуть подольше, иногда поменьше, а зависимости от того количества энергии, которое в них вложено, и от магического климата той Тени, где ты действуешь. Эти немалые затраты времени и энергии не окупаются, если ты не знаешь, на какой определенный ограниченный срок понадобится тебе заклинание. С другой стороны, хороший колдун на всякий случай должен иметь хоть одно заклинание на случай нападения, одно для защиты и одно для бегства. Но я в общем-то несколько ленив, не говоря уже о том, что порядком беспечен и до недавнего времени не видел надобности в подобной системе. Да и заняться этим было недосуг. Поэтому теперь любые возможности применения Логруса, если бы я его вызвал, привели бы к тому, что я просто потратил бы немало сил, управляя им. Пусть нападающий подберется еще ближе, и он столкнется с холодной сталью и удавкой. Теперь я слышал, что существо приближается, раздавался тихий шорох сосновых игл. Еще несколько шагов, враг… Давай! Это все, что мне нужно. Подойти в пределы досягаемости. Существо остановилось и я расслышал ровное дыхание. А затем до меня донесся тихий шепот:

— Теперь ты уже должен узнать обо мне, чародей, так как у нас всех имеются свои маленькие хитрости. К тому же я знаю источник твоих.

— Кто ты? — спросил я, сжимая рукоять меча и перекатившись в полусогнутую стойку, лицом к темноте, и описывая острием меча полукруг.

— Я твой враг, появления которого ты никак не ожидал…

Мощь… Я вспомнил тот день, когда стоял на вершине скалистой возвышенности. Фиона в лавандовой одежде с серебряным поясом стояла повыше и впереди и несколько справа от меня. В правой руке она держала серебряное зеркальце и смотрела вниз сквозь марево, туда, где возвышалось громадное дерево. Вокруг нас царила полная тишина. Вершина дерева исчезла в низко нависшей завесе тумана, поднимавшегося снизу. Просачивающийся сквозь него свет четко вырисовывал ее на фоне другой волны тумана, поднимавшегося, чтобы соединиться с тем, наверху. В земле, поблизости от корней дерева была протравлена яркая и, казалось, светящаяся сама по себе линия, изгибающаяся и пропадающая в тумане. Далеко слева от меня виднелась короткая дуга, схожая с линией интенсивностью свечения, выходящая из колышущейся белой стены тумана и обратно возвращающаяся в нее.

— Что это, Фиона? — спросил я. — Зачем ты привела меня в это место?

— Ты уже слышал о нем. Я хотела, чтобы ты его увидел.

Я покачал головой и заявил:

— Я никогда о нем не слышал. Я понятия не имею, что это такое.

— Идем, — предложила она и начала спуск.

Фиона двигалась быстро и грациозно, отказавшись опереться на мою руку. Спустившись со скалы, мы подошли ближе к дереву. Там было что-то знакомое, но я не мог уловить, в чем оно заключалось.

— Ты слышал от твоего отца, — вымолвила она наконец. — Он рассказывал тебе свою историю и наверняка не упустил этого эпизода.

Я остановился, так как понемногу стал понимать и вспоминать.

— То дерево… — проронил я.

— Корвин воткнул свой посох, когда приступил к сотворению нового Лабиринта, — подтвердила она мою догадку. — Посох был свежесрезанным и пустил корни.

Я, кажется, ощутил слабую вибрацию почвы. Фиона повернулась спиной к дереву, подняла принесенное ею зеркальце и наклонила его под таким углом, что смогла смотреть через правое плечо.

— Да, — сказала она спустя несколько минут и протянула мне зеркальце. — Посмотри точно так же, как я.

Я взял зеркальце, повторил ее движение, навел его как надо и взглянул. Вид в зеркальце не совпадал с тем, что виделось моему невооруженному глазу. Теперь я мог видеть через туман и различить большую часть странного Лабиринта, ярко извивающегося по земле, направлявшему проходы внутрь к расположенному не точно в центре окончанию, единственному месту, по-прежнему скрытому неподвижной башней белого тумана, в котором, как казалось, горели крохотные огоньки, похожие на звезды.

— Он не похож на Лабиринт в Амбере, — заметил я.

— Да, — подтвердила она. — Он похож чем-нибудь на Логрус?

— В общем-то нет. Логрус на самом деле постоянно меняется. Он более угловатый, так как состоит, по большей части, из кривых и изгибов, — я еще немножко посмотрел на узор, а потом возвратил Фионе зеркальце. — Интересное заклинание на этом зеркале, — заметил я, так как изучил также и его.

— И намного более сложное, чем ты думаешь, — отозвалась она, — потому что там на самом деле не туман. Смотри.

Фиона подошла к началу Лабиринта поблизости от громадного дерева, где проделала такое движение, точно собиралась поставить ногу на яркую черту. Однако, прежде чем это произошло, вверх ударил небольшой электрический разряд в ее подошву. Она быстро отдернула ногу.

— Он отвергает меня, — вздохнула она. — Я не могу ступить на него. Попытайся ты.

Что-то в ее взгляде мне не понравилось, но я подошел к тому месту, где она стояла.

— Почему твое зеркальце не может показать самый центр этой штуки? — внезапно спросил я.