Ну, если ты товарищ не помнишь, то я тем более!

— Мы едем на лыжную базу на весь день, — изрек — Дмитрий же завтра улетает.

А, ну, это все объясняет. Перед отъездом друга надо использовать время по максимуму.

— Я тут посижу тогда, — кивнула — Спасибо, что предупредили.

Паньков свёл брови на переносице. Так. Я не правильно выразилась. Вместо «тут», надо было сказать «у себя дома».

— Вы едете с нами. Это не обсуждается, — пробасил и развернулся к плите.

У меня все непотребные мысли собрались в кучу:

— Слушайте, если Дмитрий заставляет вас брать меня с вами… — начала.

— Нет.

— … то ничего страшного, я сама скажу ему, что не хочу никуда ехать. Тем более, я в положении.

— Там равнина, — сказал — И вообще, причем тут Дмитрий?

— Ну, разве он не ваш друг? — изумилась.

Фрилансер вывалил первую яичницу на тарелку и принялся лепить другую.

— Что вы сказали? — переспросил.

— Вы прекрасно слышали, — ответила его любимой репликой, но глубоко внутри почему-то родилось зерно сомнения. А вдруг я ляпнула глупость?

— Мы с Дмитрием знакомы уже больше десяти лет, — пробасил — Но это не значит, что мы друзья.

От этих слов мне стало как-то не по себе. Может он принимает желаемое за действительное? Или наоборот? А может это я свихнулась?

— Я вижу, как вы к нему относитесь, — сказала неуверенно — Это… очень похоже на дружбу.

— Вы так думаете?

— Да, — кажется, у меня даже голос дрожал.

Фрилансер поставил сковородку на медленный огонь и повернулся, прислонившись к холодильнику плечом. Несколько секунд мы просто молчали. Из ванной доносился шум льющейся воды.

— Вы писали, что дружба — понятие взаимопроникающее, — фрилансер отвел взгляд куда-то в сторону — С Дмитрием всё иначе. Мы через многое прошли вместе.

Мне будто горло сжали.

— Сложно объяснить. Что-то крепко связывает нас. Я не понимаю, что. И почему. Мне кажется, я несу за него ответственность. Но… я бы не назвал это дружбой, хотя бы потому что здесь нет взаимности. Эти шесть лет он только и делает, что пытается отобрать у меня фирму или испортить личную жизнь. Дружба ли это? Вряд ли.

— Но вы терпите!

— А что мне остаётся? — скорчился — Я не могу об этом говорить с вами. Простите.

Внутренности скрутило. Закрытая дверь. Другу по контракту можно отказать.

— Значит вы… весь этот… ваш философский труд — вранье?

— Нет. Я действительно так думаю, — удивился.

— Но вы ничего не упоминали о том, что у вас… такой опыт.

— А стоило? Вы знали, что у меня был друг.

— Но он у вас и сейчас есть.

— Вы.

— Дмитрий.

— Меня кто-то звал?

Натурщик вплыл в комнату в набедренном полотенце и с ходу взяв вилку, завалился обедать:

— Вы что ещё не одетые? — гаркнул — Поели?

Паньков быстро сляпал мне салат из овощей. Заморив червячков, мы разбежались по комнатам. Теоретически я была уже одета, поэтому лишь прочистила свои сумки на предмет теплого шарфа и перчаток. Дмитрий зачем-то залез в шкаф фрилансера и ничего не говоря хозяину, начал примерять его вещи.

— Что скажешь? — спросил, застегивая ремень на плотных черных джинсах.

— У вас один размер?

— Почти.

Очевидно, что натурщику приходилось слегка сжимать все предметы гардероба — Паньков был слегка шире его в кости и выше почти на голову. Дмитрий ограничился этими джинсами, свободной черной водолазкой и серым свитером.

Я внимательно прислушалась. Кажется, Паньков что-то делал за компьютером в зале.

— Дима, можно вопрос?

— Конечно, — даже подошёл ближе — Ну?

— Почему здесь всё серое?

Наполеон по-злодейски усмехнулся и оглядел комнату:

— Ужасное зрелище, да? Прямо морг какой-то. Дан всегда говорил, что ему нравится этот цвет. Он не чистый, но в то же время не сильно грязный.

Далее последовал продолжительный мужской смех.

Надо же. Даже в выборе интерьера Паньков придерживался логики!

— А это очень важно, чтобы цвет не был грязным или чистым? — решила полюбопытствовать.

— Для него — да, — серьезно кивнул — Он же со странностями, помнишь?