Он был невероятно пластичен в общении. Это касалось всего — работы, манеры держаться, принимать решения. После любого эфира, например, он всегда общался с группой, никогда не уходил не попрощавшись шутил, рассказывал анекдоты.

Помню, однажды собрались все «видовцы» — кажется, был какой-то юбилей программы. Влад встал произнести тост. Он тогда нашел слова буквально для каждого человека — для звуковиков, осветителей, администраторов, для всех. И это было абсолютно органично.

АНДРЕЙ МАКАРЕВИЧ. В жизни он мне всегда казался таким же легким и естественным, как и на экране.

И однажды он меня сильно удивил. Это было во время какого-то круиза. Программа «Тема» снималась прямо на борту теплохода. Я принимал в ней участие. Смотрю, Влада колотит. Чудовищно напряженный, нервный. Я говорю: «Влад, ты чего, волнуешься, что ли?» — «Ужасно волнуюсь». Меня это поразило еще и потому, что сам я никогда не испытывал волнения перед выступлениями. Разве только в ранней молодости, на наших первых концертах. Это было странно. Но когда Влад вышел на камеру, никакого волнения и зажатости я в нем не почувствовал.

С определенного времени у него появился такой профессиональный шик. Ощущение куража и полного владения ситуацией. Помню, мы только начинали снимать «Смак». В студию пришел Влад, нам необходимо было о чем-то поговорить после окончания съемок. Он спросил, сколько времени идет передача. Я сказал, что шестнадцать минут. «Ну вот за шестнадцать минут мы ее и снимем». Самое смешное, что так и получилось.

СЕРГЕЙ ЛОМАКИН. ...Влад в 87-м и в 94-м а это очень разные люди. У него было природное чутье, понимание времени. Скажем, в 82-м он был комсомольцем. Нормальным комсомольским руководителем. Причем он все это серьезно делал. Ему нравилось руководить людьми, что-то куда-то двигать, он был один из самых «комсомолистых» секретарей.

В начале 90-х он был уже совсем другим. Он понимал, что нужно не подстраиваться под время, а чуть-чуть его опережать. Чуть-чуть. Не секрет, что программы, которые Влад продвигал на телевидении, имели западные аналоги. Не важно. Влад был тут первым. Всем ведь безумно нравилось, что он стал выходить в «Поле чудес» в смокинге. А сейчас почти все в смокингах, а смотреть противно. Потом появилась «Тема», где не было уже никакого смокинга. А дальше — «Час Пик», где Влад впервые появился в рубашке и подтяжках. То

есть даже чисто внешне он ощущал перемены во времени и настроении зрителей. И кстати говоря, никто это Владу не подсказывал.

И все-таки в нем в большей степени было заложено «шоуменство». Мне кажется, что это качество он приобрел во время наших поездок по стране.

ЛЕОНИД ЯРМОЛЬНИК. Конечно, он менялся. Из энергичного мальчишки превратился в бизнесмена, в мужика, который знает дело, с которым считаются все. В человека, мнением которого дорожат. Скажу иначе: он превратился в очень дисциплинированного, западного типа руководителя, который блестяще конструирует свою жизнь. Я уж не говорю о его работе на ТВ. То лучшее, что там сейчас происходит, во многом заложил Влад. Поэтому лично у меня очень сложное отношение к нынешнему руководству ОРТ. К тому же Косте Эрнсту, которому не хватает времени на самое главное: творчество. Он получает удовольствие от чего-то другого. Я не боюсь это говорить, потому что. мы с Костей очень старые друзья. А вот Влад умел быть и руководителем, и творцом. Ему крайне важно было то, из чего состоит успех: только из-за того, что ты занимаешь это место и знаешь, как вести себя с точки зрения конъюнктуры, или чего-то другого. У него могло быть пятнадцать минут, но эти пятнадцать минут он отрабатывал по полной программе. У него был какой-то такой тумблер, с помощью которого он легко переключал себя именно на то, что было нужно в данный момент. Скажем, приезжал ко мне, мы начинали играть на бильярде, в американку. Влад играл с диким азартом. Считал, что у него все всегда должно получаться. Что бы это ни было: игра, работа, вождение машины, отношения с Аль-

биной — все в жизни должно получаться. Если у него что-то не происходило, он начинал себя третировать.

Со временем он, конечно, становился жестче. Мог разговаривать с тобой, но становилось понятно, что он отстроился. Принимает информацию, как на магнитофон записывает, а думает про то, что важнее.

ЛЕОНИД ЯКУБОВИЧ. Я, например, слышал, как Влад давал интервью. Никакой, даже самый профессиональный журналист не мог его разговорить, выудить из него информацию и даже близко подойти к тому, к чему он не хотел, чтобы подходили. Мы с ним всегда обсуждали только работу. Работу, работу, работу, а во всем остальном, надо сказать, Влад был довольно молчаливый человек. Ведь можно же говорить и при этом молчать. Молчать и быть до предела красноречивым. Если оценивать по таким критериям, Влад был скорее молчун.

ЮРИЙ НИКОЛАЕВ. Он умел быть колючим. Это необходимо, когда человек занимается не только собой и своими проектами, но и отвечает за весь телевизионный процесс. Умел быть легким в общении, но не был легким человеком.

МИХАИЛ МАРКЕЛОВ. Влад, что называется, матерел, но мальчишество оставалось с ним всегда. Игривость, умение самый сложный момент разрядить шуткой. Шли ведь не на «Поле чудес» по большому счету, шли на Листьева.

АЛЕКСАНДР ТОБАК. Мы познакомились году в 89-м. С тех пор периодически встречались, Влад обращался к нам по профессиональным вопросам, связанным с его работой в «ВИДе». А потом стали и семьями дружить. Последние годы часто встречались у Влада на Новокузнецкой. Профессиональное у нас, адвокатов, часто переходит в личное. Это как домашний доктор. Со временем Влад становился взрослее, серьезнее, задумчивее и печальнее. Может быть, потому, что закончилась эйфория молодежного канала. Вообще молодежного самочувствия. Исчезла возможность творческого куража. Появилось понимание того, что есть вещи, на которые он не в состоянии влиять. Для меня он не был разным человеком в 89-м и 94-м. Только глаза изменились. Надо сказать, он не любил делиться проблемами. Только радостью. В любом своем настроении умел завести компанию. Анекдоты рассказывал невероятно артистично. Когда сейчас вспоминаешь какой-нибудь старый анекдот, тут же всплывает: его лучше всех рассказывал Влад.

ИРИНА ПЕТРОВСКАЯ. Помню, как Владик однажды приехал на сбор курса, он уже был очень популярен. Были какие-то посиделки на факультете, а потом решили пойти куда-нибудь отметить встречу. А времена были еще довольно нищие, зарплата у журналистов чисто условная. Зашли на Арбат, в кафе «Прага». Ну и как обычно, на десять парней было двадцать девочек. Когда официантки увидели Владика, у них случился шок. Посидели, а потом нужно было расплачиваться. Все стали нервно рыться в кошельках. И тут выяснилось, что за всех дам Владик уже заплатил. Это было очень элегантно, естественно, по-мужски.