Счастье, тихое, безумное наполнило грудь. Хозяин Брокмура без сил улыбнулся.

– Чему ты улыбаешься, проклятие?!!

– Я рад, что ты здесь…

– Ты лишился остатков ума?!

«Ты здесь, а значит они в безопасности … »

– Где твои приспешники, Рохан? Обходят меня со спины, или может, разбежались, как трусливые крысы?

Глаза Рохана загорелись адским огнем.

– Ты будешь страдать лишь от моей руки! Здесь нет других! Мой меч остановил каждого…

– Я вижу, ты победил и горничных…

Плечи Алана дернулись, он едва сдержался, чтоб не вскинуть руку к давившему на спину холодной тяжестью ножен мечу.

Его безумный враг продолжил:

– Ей стоило бежать, когда был шанс. Но дурочка решила, что станет между мной и своей госпожой. Она сама сделала свой выбор!

Алан видел, краем глаза, как Катриона позади них, упустила со звоном упавший на пол кубок. Ее губы приложились к очередной бутылке. Во взгляде ее плясали языки жаркого пламени камина, и брат понимал, что она более не с ними, спасаясь от окружавшего ее ужаса, за хмельным дурманом. Он приказал себе оставаться на месте, не смотря на острое желание покончить с вторгшимся поскорее, и, наконец, обнять ее. Увести из этого места.

– От чего же так велика твоя ненависть ко мне, Рохан?

Мужчины встали друг против друга, не видя более ничего вокруг.

– Войны не нарушали общие границы уже столько лет. На твою жизнь, полагаю, не пришлось ни одной. Что же тогда?

– Почему думаешь, прекратились все распри между нашими землями?! Кого ты видишь перед собою?!

Вглядись же, наконец!!

Фландерс тихо отступил назад, оглядывая стоявшего перед собой человека. Как и прежде видел лишь убийцу и предателя, мотивы которого ему, по сути, были безразличны. Сейчас его от смерти отделяло лишь сомнение, убить немедля, или же передать варвару соседу, который он был уверен, разорвет его в клочья. Хоть и будет винить себя потом до конца дней. Его поток мыслей был прерван. Рохан не следил за выражением его лица. Он решил говорить, и Алану лишь оставалось ждать, взвешивая варианты, оттягивая время.

– Я не был сиротой!! Я был никому не угодный бастард!!

– К чему ты клонишь, Рохан?

– Чтобы утихомирить семью, он выслал меня с земли, договорившись со старшим МакНейром. Уговором было перемирие. У старика не было детей, он с радостью принял новую игрушку! Меня полагалось растить и хранить, на тот случай, если с законнорожденным сыночком не случилось бы беды!! Тогда граф попросил бы свое обратно!!

– Значит вот оно что…

Тихий смех, нарастающий в нависшей тишине, заставил Алана прикрыть глаза, вспоминая о женщине, до сих пор находящейся в зале, так и не получившей достойной помощи. Хохот ее, нервный, дикий, наполнил зал, вырываясь наружу, через распахнутые окна.

– Брат?!!
– она отшвырнула пустую бутылку, продолжая пьяно потешаться над взбешенным врагом.

Рохан взирал то на нее, то на хозяина дома, словно дикий зверь, что навсегда запечатлен был на его руке, неистово сжимавшей меч. Фландерс же с необъяснимым, приводящим его в крайнее негодование спокойствием глядел на него.

– Они использовали меня оба! Проклятье!! Я не прощу ни одному! Эта земля будет гореть, как преисподняя!!!

Сотрясая мечом перед его лицом, Рохан кипел, но на мокром лице стоящего напротив человека не было, ни злости, ни ненависти, лишь удивление, смешанное с разочарованием.

– Ты дурак, Рохан…

Алан подошел к врагу вплотную. Лезвие, обжигая холодом, касалось его шеи.

– Ты такой же безумный, как и твоя сестрица! Как и твой отец! Это удел всей твоей семьи, Фландерс!! Будь проклят!!

– Ты хочешь сказать, что действительно все эти годы считал себя моим незаконнорожденным братом? Ты смел, подозревать нас в родстве?!

– Теперь ты станешь отрицать все?! Это не имеет более значения!

– О нет! Это более чем значимо, Рохан! Ты действительно считаешь, что мир между нашими землями я поддерживал, лишь из-за старого договора отца со старшим МакНейром? Ты действительно считал, что мне есть до этого дело, спустя столько лет, когда оба они почили? Так решил - я! Первые шаги… первые слова… первый бой! Всегда поддевать, провоцировать, лишь бы вынудить обернуться в свою сторону… быть рядом, и не сметь признать, это было пыткой столько лет!

– Не смей!..

Рохан отшатнулся от него, меч дрогнул в его руке. Алан же наступал, продолжая свои речи.

– Я был мал тогда, но достаточно понимал происходящее. Я помню ее. Она была нежна словно лилии, что растут в здешних озерах… и бесконечно добра. Понимаю, почему отец не устоял… Ему бы позволили держать ее любовницей, но узнав о том, что она ждет ребенка, вариантов не оставалось. Тогда отец пригласил МакНейра в свой дом, впервые. И попросил о странном одолжении. Наградой за услугу было то самое перемирие, о котором ты твердишь. У старого хозяина Рейнвуда не было детей, и не могло быть. Он женился на этой женщине, хотя она и была обедневшей, но знатного рода. Он обязан был признать ребенка своим. Его это вполне устроило, поскольку отпадал вопрос о наследовании. Он не желал оставлять свою землю на растерзание стервятникам, вроде тебя, Рохан!

– Нет! Ты лжешь!! Ты лжешь!!!

Голос его осип. Он с диким криком замахнулся мечом, но Алан отбил атаку, выхватив оружие. Металл зазвенел, скрестившись друг с другом.

– Он запретил мне говорить об этом, ради его же блага! Отец боялся козней со стороны семьи моей матери. Но те, узнав, что Эйна умерла при родах, оставили это дело. Мальчик был в безопасности, и о его происхождении знал только я, и отец. Все же боясь, моей не сдержанности, он запретил приближаться к нему. Все годы он боялся соперничества между нами, вражды, ненависти, и я не мог открыть ему своих истинных чувств. Я лишь вел себя, как и ожидал отец, втайне надеясь, что однажды, стоя лицом к лицу, скажу… скажу все как есть!!