— Джеймс, мне кажется, я начинаю понимать, — произнесла, резко направляясь опять к дому, — я думаю, что следующей может стать Оливия Вебер, — я потянула его за рукав, — ты приехал верхом?

— Да, — он покорно пошел за мной.

Его конь, о котором ввиду последних событий не позаботился привратник, преспокойно щипал травку. Джеймс вскочил в седло и протянул мне руку. Он усадил меня перед собой и обхватил, как хрупкую драгоценность, требующую бережного к себе отношения.

Мы преодолели расстояние в несколько миль в условиях настигших нас сумерек довольно быстро. Перед нами вырисовывалась усадьба Веберов, и пока мы делали последние шаги до дверей пешком, меня посетила странная мысль, о которой я не подумала раньше — теперь Остин был свободен. Мери Бейли, которая должна была стать его супругой, мертва. Черт побери, ведь это слишком высокая цена нашего счастья. И почему я чувствую себя виноватой?

Перед тем, как постучать, Джеймс неожиданно развернул меня и заглянул в глаза:

— Ты не хочешь мне все рассказать, Анна?

— Я ни в чем еще не уверенна…

— А когда ты будешь уверенна?

Я нахмурилась и решительно постучала. Весьма недовольная кухарка, которая высунулась из-за двери, преспокойно сообщила, что семейство Веберов отправилось в Веллингтон еще днем.

— Нам нужно найти Беккета, — произнесла я, стиснув от недовольства зубы, — у него была склянка с ядом.

— Какая неожиданность, — пробурчал Остин, — он, наверно, пользуется большим доверием, чем я. Не так ли, леди Блайт?

— Только не сейчас, Джеймс, — взмолилась я, подходя к лошади с другого бока, и поглядывая, как он хмурится.

Слава всевышнему, что он не стал устраивать мне сцен, что, впрочем, было совершенно не в его характере. Скорее, он окатил бы меня ледяным презрением или холодно распрощался. Но в тот момент, когда я надула губы и наивно захлопала ресницами, изображая, что подавлена произошедшим, он смягчился.

— Где искать вашего лорда? — бросил раздраженно.

— Он обустроился у мистера Вустера…

— Самое место для аристократа, — усмехнулся Джеймс, — рядом с кладбищем.

Он был ревнив до безумия, но мне это чертовски льстило.

Когда я вновь оказалась рядом с ним, прижавшись к груди, мне захотелось, чтобы лошадь унесла нас как можно дальше. Я была готова расстаться со всем, только бы не расставаться с ним. Я любила его так сильно, что это можно было принять за болезнь — неизлечимую и поглощающую без остатка.

Краем глаза я увидела кровавый закат, разверзшийся над пшеничный полем, вдоль которого скакала наша лошадь. Прекрасное, трепещущее солнце медленно клонилось за горизонт, вмешивая в небо багряные краски. Невероятное зрелище. Я втянула прохладный воздух, повернула голову и взглянула на Джеймса. Запомнить бы его таким… навсегда…

Неожиданно пространство сотряс выстрел. Он прогремел так близко и одновременно далеко, что я не сразу поняла, что случилось. Ощутила, что руки Джеймса разжались, лошадь повело в сторону. Я вскрикнула, и мы оба на полном скаку скатились с высокой спины животного.

К своему удивлению, я не потеряла сознания и даже не расшиблась. Мне удалось подняться на ноги, и даже пройти пару шагов, прежде чем я увидела Джеймса. Но когда увидела, мое сердце остановилось. Я позвала его, сама не слыша собственного голоса, припала к нему, желая, чтобы он очнулся, посмотрел на меня, сказал: «Какая вы глупая, леди Блайт, что так убиваюсь из-за простого падения». Увидев кровь, окрасившую ладони, я не сдержала жуткий вопль. Но еще не верила… только не Джеймс! С ним ничего не могло случиться!

— Он мертв? — этот голос, тонкий тихий дрожащий, выдернул меня из бездны отчаяния и окунул в еще боле мрачную бездну.

За спиной, на фоне темного неба стояла… Мери Бейли? Я дрогнула, вновь наклоняясь над Джеймсом.

— Прошу тебя… — взмолилась тихо, бережно сжимая его руку, — очнись…

Фигура, облаченная в подвенечное платье с чайными розами, которым так гордилась матушка Мэри, и в почти непроницаемой фате, наброшенной на лицо, двигалась ко мне.

— Он мертв? — снова раздался ее голос, обозначая явную истерику. — Он умер, спрашиваю тебя! Говори! Говори!

Нет, он не мертв. Нет! Он не умер, черт побери. Я не дам ему! Никогда! Мои всхлипы утихли на его груди, когда мне было уже все равно, что эта проклятая невеста тычет в затылок револьвером. Пусть стреляет…

Между тем, она не торопилась. Я несколько секунд тихо всхлипывала, прижимаясь к Джеймсу, пока не услышала, как щелкнул затвор револьвера и спокойный, даже несколько язвительный голос, возвестил:

— А теперь медленно, мисс Беркли, очень медленно отпустите оружие, покуда в вашей голове не появилось дополнительное отверстие.