Очередной выстрел прогремел столь неожиданно, что я дрогнула, а в полях встрепенулись и закаркали вороны. Послышалась возня, а затем стон и женский плачь. Я обернулась, увидев, что лорд Беккет прижимает к щеке ладонь, видимо, зажимая кровоточащие царапины, и держит юную Беркли на мушке. Та сидит на земле, тяжело дыша после его ответной пощечины, вытянув дрожащую руку, и метит ему в голову.

— Лучше не тягайтесь со мной, Джейн, — произнес он властно, — это вам дорого обойдется.

— Сдохните вы все! — заревела она, рассеяно водя взглядом. — И ты первая! — ее рука быстро переместилась в мою сторону, и я едва вздохнула, как послышался третий, и на сей раз последний выстрел.

Джейн удивленно глядела на меня, будто между нами ударила молния, затем приоткрыла рот, пробуя что-то сказать, и упала навзничь.

— В яблочко! — мрачно усмехнулся Чарльз, опуская револьвер и поворачиваясь ко мне.

Устало он прошагал, склонился надо мной, покуда я еще тряслась, взирая с недоверием на все, что движется, убрал рыжую прядь волос мне за ухо:

— Надеюсь, вы меня представите этому джентльмену, — произнес, не скрывая ревности, — да отодвиньтесь, наконец, Анна. Я посмотрю, жив ли ваш Дон Жуан…

Праздник Весны выдался удачным.

Жители украшали дома гирляндами из цветов, по улицам Шрусбери уже вышагивали разряженные парады.

Погода стояла солнечная и сухая, даже те сиреневые тучки, которые застоялись у горизонта после сумерек, куда-то исчезли.

Я, наконец, могла набрать полную грудь свежего утреннего воздуха, пробежаться взглядом по раскинувшимся в долине пастбищам, и смело смотреть в будущее. Джеймс понемногу начал вставать и уже мог самостоятельно добраться до кресла или окна, но с ним все еще находился его слуга мистер Лоуд.

— Наконец-то, — мне был хорошо знаком этот голос. Я почувствовала приближение лорда Беккета еще до того, как он появился на террасе.

Я не собиралась оборачиваться. Еще бы! Этот наглец только и ждал, когда Джеймс придет в сносное состояние, чтобы нанести визит вежливости. И вот этот змей явился.

— Леди Блайт, я что-то не пойму, вы мне не рады? — ирония сочится в каждом слове, — и не станете целовать ноги вашему спасителю?

Не удержавшись, я все-таки взглянула на него. Пожалуй, он нацепил на себя лучший наряд, который только можно найти в графстве и теперь сиял подобно рождественской ели. Приподняла бровь и фыркнула, выказывая полное пренебрежение.

— Ну, хорошо, — терпеливо продолжил он, снимая шляпу и запуская пальцу в густую челку, — я, если честно, приехал к мистеру Остину…

— Если честно, Остин вас не ждет!

— Разве? — он вдруг усмехнулся, достал из кармана конверт и ловко перебросил мне.

Черт! Я не поверила собственным глазам, увидев, что письмо написано от имени Джеймса. Когда ж он успел? И меня никто не поставил в известность!

— Так что не мешайте, — отмахнулся Беккет, уверенно направляясь к двери, — и дайте пройти.

Я последовала за ним, тяжело вздыхая. Знаю я, чем может обернуться их разговор! Беккет не успокоится, пока не уничтожит Остина. Не физически, конечно — неприятности ему не нужны, — но в плане репутации, достатка и работы точно. Как ни как, у Чарльза были весьма влиятельные друзья.

— Только попробуйте ему угрожать! — зашипела я, преграждая ему дорогу в кабинет.

— Какая смелая женщина, — он коснулся моего лица, заставив дернуть головой, — ничего не будет вашему Остину, я обещаю. Теперь пропустите?

Я никогда не была доверчивой, а по отношению к Беккету тем более. Верить ему, себе дороже. Но меня смутил совершенно ласковый и не злой взгляд его всегда прищуренных карих глаз.

— Учтите, я пойду с вами, — пригрозила, дергая за ручку и входя в кабинет.

Джеймс выглядел неплохо, если так можно говорить о человеке, который всего две недели назад схлопотал пулю.

— Как ваше самочувствие, Остин, — безо всяких «мистеров» и «сэров» обратился Чарльз, без приглашения прошагав и рухнув в кресло.

Джеймс лишь нахмурился, не спуская проницательного холодного взгляда с этого человека. Как хозяин дома, он должен был предложить высокопоставленному гостю чаю или чего-нибудь покрепче, но он лишь поддался вперед, положил сцепленные замком руки на стол и оценивающе обвел того взглядом — от макушки до пят. Затем этот взгляд переместился на меня: