— Пошли, — я взяла Фрея под руку, — раз домой — значит, все у них хорошо!

Мы гуляли по Тримиру и я невольно вспоминала себя в то время, когда впервые попала на эти улицы. Растерянная, потерявшаяся, испуганная…

— Где-то здесь ты меня похитил, — я улыбнулась.

— Ага, — кивнул Фрей, — ты была такой изумительно красивой в своей решимости спасти Андрона.

— На то ты и рассчитывал?

— Конечно… Я бы все равно вреда ему причинять не стал.

— Теперь-то я знаю, а вот тогда… Я прощалась с жизнью.

— Ну, прости, фея моя! — он нагнулся и чмокнул меня в щечку.

— Тоже у Крега научился? — эльфы вообще не способны проявлять свои чувства. А уж прилюдно и тем более.

— Да! И кофе в постель подавать с царским видом тоже! Могу продемонстрировать!

— Шут гороховый! — рассмеялась я.

Вот так! Жизнь предъявляет свои права. Еще дня три назад при упоминании о Креге, на глаза наворачивались слезы, а теперь только улыбка, будто тебя коснулось солнышко! Рыжее!

Мы свернули к гостинице и буквально оказались окружены толпой детей. Они прыгали вокруг маленькой зареванной девочки в грязной оборванной одежде и улюлюкали:

— Ушастая, ушастая!

— Поганой метлой тебя!

— Вали к себе в свою эльфляндию!

Девочка горько плакала, размазывая кулачками по щечкам грязь.

— Вот папа плидет и вам уши наделет, — обиженно кричала она.

— Да где он, твой папаша? Его у тебя отродясь не было! И мамаша твоя под забором подохла!

Я застыла на месте и подергала Фрея за рукав его рубашки. Он вопросительно посмотрел на меня, а я просительно на него, а потом на девочку.

— Ну и кто тут обижает мою девочку? — грозно спросил Фрей, потянувшись к перевязи с мечом.

Наступила полнейшая тишина. У мальчишек отвисли челюсти. Они еще с минуту просто стояли, а потом кто-то свистнул, и они в мгновение ока разбежались в разные стороны.

— Как тебя зовут, малышка? — я присела около девочки, достала платочек и принялась вытирать слезы.

— Мелиссия! — гордо ответила она, зыркнув в сторону Фрея васильковыми глазками. — А ты плавда, мой папа?

— Ну конечно! — Фрей подошел и протянул девочке руку. — Ты меня разве не помнишь?

Она неуверенно покачала головой, но вложила свою маленькую ладошку в руку Фрея.

— А мама, значит, умерла? — спросил он.

— Да, — печально сказала малышка, — она болела, а денег на влача не было.

— А с кем ты живешь?

— С Анькой и Сачком! — девочка произнесла эти имена с любовью и даже запрыгала на месте, — я тебя с ними познакомлю!

— А кто это? — опешил Фрей.

— Мои собачки…

— Ты живешь с собаками? — он просто застыл на месте, а Лисса закивала головой.

— А где ты живешь?

— У них в домике, пойдем, покажу, — она потянула Фрея куда-то в сторону.

— Постой, Лисса, а других родственников у тебя нет?

Она недоуменно переводила взгляд с меня на Фрея.

— Фрей, хватит ее уже пытать… Ясно же, что она никому тут не нужна! Пойдем в гостиницу, отмоем ее и накормим, а завтра сходим к страже и все узнаем.

Лисса видимо нормально не ела уже много дней. Она так и уснула за столом, сжимая кусочек лепешки в одной руке и вилку — в другой. Фрей осторожно поднял ее и переложил в кровать, а потом сел рядом с девочкой и долго гладил ее по волосам. Они оказались изумительного жемчужного цвета, после того, как мы выкупали Лиссу в нескольких водах.

— Она будет красавицей, — печально произнес Фрей. — И на что я ее обрекаю, с твоей легкой руки? Что будет с девочкой, если она полюбит меня? Ты об этом подумала?

— Знаешь, Фрей, здесь она умрет вернее. И раньше… Уму не постижимо: ребенок жил с собаками в конуре!

— Она — эльфийка… А после войны, сама понимаешь, эльфов не слишком-то жалуют.

— Она, прежде всего, ребенок!

Это же самое мы высказали страже Тримира, когда с самого утра пошли разбираться, почему Лисса жила в конуре. Наверное, нам повезло, что на месте был капитан Леонард Тримирский, прозванный так за безусловную преданность городу, в котором жил с самого рождения, и знал, пожалуй, каждого его жителя. Он и рассказал нам всю историю девочки.

Антонелла с детства хотела увидеть мир. Она так радовалась, когда еще совсем молоденькой девушкой сбежала из-под опеки родителей и многочисленных родственников! Но свобода ее продлилась недолго.

Господин Тар Бонниус жил уже довольно давно. Жил бессмысленно… Он хотел быть кем-то, хотел признания и поклонения. Но ни знаний, ни умений, ни происхождения, ни характера… Так один из многих, но с очень большими амбициями. А компенсировал он постоянное чувство ущербности за счет многочисленных рабов.