– Знаешь, Нил, - хрипло сказала. В горле першило, хоть я и не простужена.
– Ты страшный человек.

– Почему?
– мужчина насмешливо мне улыбнулся.

– С таким, как ты, лучше не встречаться,потому что можно запросто потерять душу. У тебя волшебный голос, - пораженно выдохнула.

– Я знаю, - блондин начал медленно надвигаться на меня.
– Но ты поздно спохватилась.

– А еще у тебя самые бесчувственные глаза из всех, что я видела, - положив руку на грудь блондину, заставила его остановиться.

Емпольский на это искренне рассмеялся, перехватив мою кисть и поцеловав внутреннюю сторону ладони.

– Еще одну партию?

– Нет, Нил. С меня на сегодня достаточно игр, - сделала ударение на последнем слове и, покачав головой, освободила руку из нежного захвата.
– Знаешь, в чем твоя беда?

– В чем?
– хохотнул блондин.

– Ты такой красивый, что рядом с тобой больно находиться, но красота твоя мертвее камня. И дотрагиваясь до твоей кожи, можно почувствовать только вековой холод. Но страшнее всего - глаза, их нельзя скрыть за маской.

14.

Я узнала его. Тот голос, что не давал мне спать по ночам четыре года назад. Вот он - принц на белом коне из моей сахарной мечты. Вернее, личное чудовище, что решило позабавиться, страдая от безделья. Как вам такая сказка? Думаете, он был искренним? Чертас два! Такие, как он, никогда не раскаиваются, и не становятся милыми парнями, по мановению волшебной палочки феи-крестной. И я нисколько не поверила в показную расслабленность Емпольского. Он хищник, что не привык проигрывать. А моя сегодняшняя победа - всего лишь его небольшой шажок в сторону, для начала крупной партии. Нилу скучно, мужчина сам не раз говорил об этом. Он устал от поклонения и вседозволенности. И могу поспорить, что до этого времени, мало кто осмеливался так открыто пререкаться с ним.

Но что теперь делать мне? После этого вечера я не смогу больше также относиться к Емпольскому. Строю из себя холодную неприступность, а когда он запел - поплыла точно так же, как и несколько лет назад.

– Ник, - постучался в смежную дверь Емпольский.
– Поговорим?

– О чем?
– громко спросила.

– Не знаю. О жизни? Хочешь, я расскажу тебе про свою первую собаку?

– Нет, - хмыкнула.

– Тогдадавай о звездах. Они сегодня такие яркие, - в дверь поскреблись.

– Звезды, - горько протянула.
– Да, звезды сегодня были слишком яркие, по крайней мере, одна из них.

– Я все равно сейчас зайду, - не сдавался парень.

– Входи, - устало. Я сидела в кресле у распахнутого настежь окна. Ветер колыхал прозрачные шторы, что утром красили лучи солнца в нежно-фиолетовый цвет.

Добившись моего согласия, Нил плавно пересек комнату, утопая по щиколотку в ворсе ковра. Опустившись рядом, он сел у моих ног, положив свою голову мне на колени. Руки сами потянулись к его, посеребренным лунным светом, волосам.

– Почему ты убежала?
– запрокинув голову, он попытался поймать мой ускользающий взгляд.

– Чего ты хочешь добиться, Нил?
– тихо спросила.
– Зачем все это?

– Без понятия, - он расслабился, полностью откинувшись на мои ноги.
– Несколько дней назад я бы сказал, что хочу сломать тебя и посмотреть, как ты будешь жить дальше. А теперь не знаю. У нас оказалось слишком много общего, чтобы такая развязка принесла мне удовольствие.

– Так придумай другую, - попросила, зачесывая его челку назад.

– Уже пытался, - глухо хмыкнул парень.
– Но не получилось.

– Хочешь попробовать вместе?

Сейчас я гуляла по самому краю ножа, одно неверное движение - и нежная кожа сдастся под натиском лезвия.

– Хочу, - Нил твердо посмотрел на меня.
– Но не считаю нужным.

– Ты предсказуем. Знаешь об этом?
– рассмеялась. Я догадывалась, что он так скажет.

– Зачем спросила, если ответ был заранее известен?
– насмешливо улыбнулся.
– Мы играем друг с другом, расставляя тонкие сети, и ждем, когда соперник, наконец, совершит роковую ошибку, - он вздохнул.
– Может, пора пустить все на самотек?

– Последнюю неделю я чувствовала себя мухой под стеклом. А иногда глиняным горшком, который поставили в печь со слишком высокой температурой. Он медленно трескался, пока не раскололся на мелкие осколки.

– Осколки всегда можно склеить, - возразил Нил.

– Можно, но для этого нужен мастер, а не грубые руки заигравшегося ребенка, который решил, ради интереса, склеить понравившуюся игрушку. Только реставрировать там нечего. Пыль и осколки не соединишь.

– А если я хочу попробовать?
– Нил перевернулся, чтобы можно было, не отрываясь, смотреть на меня.
– Может, эти осколки - всего лишь умелая иллюзия, наведенная шаловливой ручкой.