— Неужели у тебя совсем нет недостатков?

Саша опешил от неожиданности, его бровь поползла вверх над оправой очков, которые он, впрочем, тут же снял, но затем в его глазах зажглось понимание.

— Есть. Их отсутствие. Даже противно, правда? Вообще-то, — сжалился он над Мариной, — как известно, нет в мире совершенства, и я…

— Хочешь сказать, что ты не совершенство или, что мне не суждено найти в твоем лице совершенство, обладающее хоть каким-нибудь недостатком, что и сделает тебя несовершенством в моих глазах?

По мере того, как Марина формулировала свой вопрос, Сашины брови, теперь уже обе, неуклонно ползли вверх, а рот слегка приоткрылся.

— О боже! Ну, ты и завернула! — Он перевел дух и помотал головой. В глазах было веселое восхищение. Надо сказать, справился с собой он довольно быстро. — Типичный образец женской логики! Полагаю, сама ты поняла, что сказала.

— Разумеется, поняла, — отмахнулась Марина. — Мне, почему-то кажется, что и ты понял. Вот только интересно, что может знать мужчина о женской логике, кроме анекдотов?

— Многое. Разумеется, смотря какой мужчина. И смотря какая женщина, в смысле ее логика. У меня же в общении с тобой, без сомнения, появляются неисчерпаемые возможности узнать еще больше.

Так, пикируясь, они дошли до Троицкого моста и свернули к Марсову полю. Видимо, вследствие холодной зимы оно потеряло привычный облик, и во многих местах великолепные заросли сирени сменились куцыми молодыми кустиками.

Заметив впереди свободную и даже более или менее затененную скамейку, а также направлявшуюся к ней парочку, явно ищущую уединения, Саша схватил Марину за руку и быстро потащил ее к заветной цели в надежде опередить конкурентов. Им действительно повезло, и они устроились под кустом благоухающей сирени.

Марина проводила взглядом разочарованных, но не пожелавших соседствовать с ними на скамейке подростков и, растягивая слова, сказала:

— Наверное, это нехорошо, но мне совсем не стыдно. Похоже, что остатки сил я истратила на последний марш-бросок.

Она сняла очки и, прикрыв глаза, подставила лицо лучам пробивающегося сквозь листву солнца. Вскоре Марина почувствовала на себе Сашин взгляд и посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц.

— Мариночка, я думаю, нам нужно обсудить самый насущный на данный момент вопрос, — лениво произнес Саша. — А именно: где бы нам перекусить? Не то чтобы я умирал с голоду, но…

— Сочувствую, — перебила его Марина, — но боюсь, что для меня самой насущной на данный момент потребностью является возможность хоть немного передохнуть. Честное слово, — добавила она жалобно и озадаченно одновременно, — минут десять назад мне бы в голову не пришло, что я не смогу обойти пешком весь центр города, но сейчас я не в силах не то что куда-то идти, а просто встать.

— Я мог бы тебя понести, — с готовностью предложил Саша и взглянул на часы. — Вот уже четыре минуты я обдумываю идею носить тебя на руках всю жизнь.

Марина уставилась на него совершенно ошалело, а Саша, улыбнувшись, нежно провел пальцем по ее щеке, подбородку, задержался на ключице, наконец его рука скользнула ей на затылок. Она затаила дыхание, а он… все с той же улыбкой медленно склонился к ней и поцеловал в кончик носа. Пожалуй, Марина была разочарована.

— Предлагаю компромисс, — совершенно безмятежным голосом проговорил Саша. — Посидим здесь минут десять-пятнадцать, потом доедем пару остановок на трамвае до Невского. Таким образом, во-первых, нам не придется идти пешком, а во-вторых, там уж точно мы без особых проблем найдем место, где можно что-нибудь съесть.

— Договорились, — нехотя кивнула Марина. Действительно, нельзя же сидеть здесь вечно в ожидании… следующего поцелуя?

— Вот и славно, — жизнерадостно подхватил Саша. — Расслабься пока, Мариночка, день у тебя сегодня в самом деле начался слишком бурно, а продолжение потребовало слишком много физических усилий. Даже интересно, сколько километров ты прошла с утра.

— Много. Чуть-чуть потренироваться, и можно будет принять участие в каком-нибудь марафонском забеге, — хмуро изрекла Марина.

— Я буду болеть за тебя — пообещал Саша. — А пока, в ожидании, когда к тебе придет второе дыхание…

— Ты имеешь в виду второе пришествие?

— Что-то ты впадаешь в слишком мрачный тон, Мариночка, — с некоторым беспокойством произнес Саша, но тут же с оптимизмом добавил: — Не волнуйся, оно придет. Ну а пока, чтобы с пользой провести эти десять минут, я хотел бы спросить, прежде чем ты согласишься выйти замуж за меня… — Саша вынужден был остановиться, увидев расширившиеся глаза Марины, но, удостоверившись, что она не задохнется от возмущения, продолжил: — Почему ты все-таки собиралась выйти за Рому?