— Темный? — Первым пришел в себя Роберт. — Так это ты, Эль?

— Что? — Не понял отец. Его голос теперь звучал глухо и хрипло.

— В школе рассказывали. — Продолжил Роб, сглатывая. — Ну… насчет церемонии. Это-то вы хоть знаете? Самый молодой обладатель темного и звания генерала армии. Святые печеньки, так это ты?! Все это время… — Парень заливисто рассмеялся. — Мишка, клянусь, это был Дэймос! Их командир, да?!

— Что происходит? — Повысил голос отец, кажется, немало встревоженный таким поворотом дел.

Миша вздохнула, осмотрев дорогих ей людей.

— Со мной кое-что случилось… в армии. И это «кое-что» не входило в планы судьи. Да и в мои тоже. — После недолгой молчаливой паузы она выдала всю правду, которая для ее родных больше походила на красивую фантазию. Начиная с первого дня своего пребывания в качестве курсанта и заканчивая последними событиями, в результате которых общественность узнала, что имперский генерал — девушка. — … и если учесть, что они раньше не были в восторге от того, что их генералом стал незнатный неуч из захолустья, то теперь… ну, теперь они просто в бешенстве. Высший свет во главе с Григорием Грэдом не штурмует мой особняк лишь потому, что у меня есть собственная армия…

— У тебя есть особняк?! — Вскочил Роб снова. — И, наверное, сотня слуг! Да еще и темные! Ух ты! Я представляю, что будет с нашими, когда они все это узнают! — Мальчик внезапно замолчал, улыбка медленно сползла с его лица. — Но если так… почему ты не появилась? Все это время…

— А кому мы нужны? — Усмехнулся горько Фрэд. — Позориться с нами только…

— Ты прекрасно знаешь, что я так не считаю!

— Откуда? Чай, не день прошел, а год и половина. Откуда мне знать, кем стала моя дочь за это время. Ну, кроме того, что генералом и…

— Фрэд… — Рука мамы легла отцу на плечо.

— Это ничего не меняет!

— Разве? Тогда почему все это время о тебе ни слуху, ни духу?

— Увы, но причин несколько.

— Ну-ка. Кроме того, что мы тебе стали не нужны.

— Вы моя семья! Вы — все что у меня есть, папа! — Вскричала Миша голосом, в котором уже звучали слезы.

Отец выдал очередной тяжелый вздох.

— В это хочется верить. Но безумно трудно, когда вспоминаешь, сколько прошло времени, принесшего тебе куда более… весомые вещи.

— Я бы отдала это, чтобы вернуть все то, что было отобрано. Вас. Тихую жизнь здесь, в Кристар. Папа, неужели ты не понимаешь, что за эти «весомые вещи» нужно платить свою цену. И она высока. И если бы мне пришлось выбирать…

— Ну, если бы мне пришлось выбирать… выбор был бы очевиден. — Хохотнул Роб. — Теперь Брэд и его парни заткнуться, когда узнают…

— Роб, об этом мы потом поговорим. — Миша вновь посмотрела на отца. — Я не приходила лишь потому, что боялась показаться тебе на глаза, после того как меня смешали с грязью. После того как объявили перед всем городом, в котором ты вырос и прожил всю жизнь, преступницей. После того как я подняла руку на члена самой уважаемой семьи в этом городе. Я видела вас в тот раз… в зале суда… и я не знала, что подумать. Я была одна, один на один с толпой, желавшей мне смерти. И вы сидели там же, среди этих лиц, среди глаз, смотревших на меня, как на чумную… Нам не дали увидеться, и потому весь год я думала: а вдруг они считают так же.

— Миша, ты же наша дочь. — прошептала Нэнси, качая головой.

— Есть и вторая причина. У меня очень много врагов, мама. И эти враги… Доу им в подметки не годятся. Я жива лишь потому, что у меня есть те, кто может меня защитить… Но я не могу гарантировать вашу безопасность. Если люди узнают ваши лица, если увидят вас рядом со мной и поймут, как вы мне дороги, вы превратитесь в мишени.

— А вот это не твоя забота… — Начал отец.

— Моя. Потому что, если, не дай небо, с вами что-нибудь случится, я буду корить за это себя до конца своих дней. — Взмахнув руками, Миша продолжила: — Возможно, вам кажется, что моя жизнь — предел мечтаний. Но на самом деле, тут нечему завидовать.

— Ну да, конечно. — Протянул Роберт.

— Мое существование свелось к разбору завалов на моем рабочем столе. Письмами, которые я приняла за эти полгода, можно отапливать поместье в течение всей зимы. — Вздохнув, Миша все же решилась: — Пап, мам… вы согласны поехать со мной? Я… я признаю свою ошибку… я знаю, мне стоило сделать это раньше. Но, увы… для генерала я слишком труслива. Если бы вы не пустили меня на порог… я, скорее всего, этого бы не пережила. Вы поедите?

— Нет. — Без раздумий произнес отец, а мама согласно закивала, погладив мужа по плечу. — Как ты и сказала, здесь жили наши предки. Здесь наш дом. А моя ферма? Это дело всей моей жизни, я не брошу его. Да и что нам делать в столице?

— Праздная, помпезная жизнь Амб не по нам. — Улыбнулась Нэнси. — Мы привыкли к постоянному труду, к жизни простых крестьян. Амб… это… это не наша среда обитания. Мы будем очень скучать по Кристар… — Мама слабо улыбнулась, смотря на своего мужа. — К тому же, мне сейчас противопоказано резкая смена местожительства.

— И другие переживания. — Посмотрел на нее Фрэд с такой же светлой улыбкой. — Однако сегодня они были неизбежны.

— Это приятные потрясения. Миша, дай мне тебя обнять. Наконец-то ты вернулась… Боги, я ждала этого, кажется, лет сто. — Произнесла мама, вставая из-за стола.