Был поздний вечер. Замок Тэнтинель окутали мягкие сумерки. У догорающего камина в большом зале сидели Белоснежка и её супруг принц Теодор. Поближе к огню в глубоком кресле сладко дремал старый король Унгер, отец Белоснежки.

Потрескивали угли в камине, вспыхивали последние язычки пламени, освещая прелестное лицо Белоснежки.

Чуть поодаль на длинной лавке сидели семь гномов, свесив ножки в остроносых башмачках.

— Что ж, пожалуй, нам пора отправляться восвояси, — неохотно заметил гном Умник-Разумник. — Дело не ждёт. А ведь мы работаем по ночам.

— Посидим ещё. Ну хоть полчасика! — взмолился гном Малыш. Он сидел, прижавшись щекой к колену Белоснежки. Но, встретив суровый взгляд гнома Умника-Разумника, послушно замолчал.

Белоснежка и принц Теодор проводили гномов до ворот замка.

Гномы зажгли свои фонарики и один за другим направились по тропинке в глубь леса Грюневельт.

— Что-то зябко, холодно… — Белоснежка прижалась к принцу Теодору.

Они смотрели, как мелькают между тёмных стволов деревьев разноцветные фонарики гномов.

— Голубой, розовый, зелёный… Правда, красиво, милый? — сказала Белоснежка, вглядываясь в темноту.

— Да, любовь моя, — негромко ответил принц Теодор.

Они поднялись по мраморной лестнице и вернулись в замок. Их проводил сладкий аромат ночных лилий, раскрывших свои лепестки.

— Слышишь? — вздрогнула Белоснежка. Откуда-то из далёких комнат донёсся протяжный стон. — Опять, опять! И так уже которую ночь.

Стон поднялся к высоким сводам и затих. В нём было столько грусти, безысходной тоски, что Белоснежка и принц Теодор невольно замерли.

Старый король Унгер уже отправился в свою опочивальню. В камине вспыхивали последние угольки. Горела одна свеча в высоком подсвечнике.

— Что это, родная? — Принц Теодор протянул руку. Неровная цепочка капелек тянулась по полу через весь зал.

— Можно подумать, кто-то шёл здесь и горько плакал. Неужели это слёзы? — с удивлением проговорила Белоснежка. — Кто же так томится и горюет в нашем замке? А это что? Смотри, смотри!

На мраморном полу лежал прозрачный платок, тонкий, как обрывок облака.

— Мне кажется, он ещё влажный от слёз. — Белоснежка наклонилась, чтобы поднять его. Но платок исчез, будто растаял в воздухе.

Между двух колонн мелькнул кто-то туманный, еле различимый. Прозрачные руки закрывали низко склонённое лицо. Бледное видение показалось на миг и скрылось.

Послышался шелест и свист острых крыльев. В открытое окно влетела большая летучая мышь с ярко горящими зелёными глазами.

Она сделала круг под высокими сводами, зорко оглядывая зал, и пропала за окном в ночной темноте.

Принц Теодор подбросил в камин охапку сухих благовонных поленьев. Зажёг все свечи. Зал осветился тёплым трепещущим светом.

— Любовь моя, — сказал принц Теодор. — Похоже, в нашем замке Тэнтинель поселилось грустное привидение. Оно тоскует. Что-то его терзает и мучает.

— Но как помочь ему, милый? — Белоснежка подняла на принца Теодора глаза, полные сострадания.

— Если бы я знал… — сокрушённо покачал головой принц Теодор. — Если бы я знал…

В эту ночь море разыгралось не на шутку. Холодные волны с грохотом и звоном разбивали льдины о подножие высокой скалы, на которой стоял замок Мортигер.

Замок тонул во мраке. Только в верхнем зале Северной башни горели свечи, и ветер заставлял метаться и трепетать их робкие огоньки.

Королева Морганда, стиснув на груди руки, ходила по мягкому ковру. Она и не думала закрыть окна. Ледяной ветер остужал её пылающее лицо.

— Нет покоя, — прошептала Морганда. — Нет покоя… Проклятая Белоснежка, её небесная красота сводит меня с ума. Как я ни старалась её погубить, все мои злые чары бессильны. Её душа слишком чиста и светла, чиста и светла…

В широко распахнутое окно влетела большая летучая мышь с ярко горящими зелёными глазами. Она коснулась ковра кончиком крыла и в тот же миг превратилась в придворную даму в пышном зелёном платье.

— Зачем ты здесь, Матильда? — недовольно нахмурилась королева. — Я не звала тебя. Ступай прочь!