— Ой, я такую ночь провела, ты не поверишь! — сообщила Джоанна. — Давай садись, по дороге все тебе расскажу.

Грейс топталась в нерешительности.

— А ты не пила?

— Только бокальчик пива, — призналась Джоанна. — Да и то это было давно.

Грейс поверила — у Джоанны был вполне трезвый вид, — только от этого было не легче.

— У меня шлема нет, — сказала Грейс.

— А вот, на. — Джоанна сняла свой и протянула его Грейс. — Напяливай, и круто будет.

Грейс взяла шлем с таким видом, будто не знала, что с ним делать.

— А ты как же? Ты же не можешь ехать без шлема?

— Да чего там ехать-то? Всего несколько миль. В Греции же ездила. И в Италии ездила. И вообще, у меня есть защита.

Грейс смерила ее вопросительным взглядом:

— Какая еще защита? Святой Антоний, что ли?

— Не стебайся над Тони. Он знаешь как пашет на меня!

Грейс никак не могла решиться, но было что-то чертовски соблазнительное в этой идее махнуть домой на этой зверской машине, забыв о всякой осторожности. Прямо-таки настоящий соблазн, подталкивающий куда-то к краю надежного и обстоятельного мирозданья. Нет, конечно, будь она точно уверена, что они разобьются, она бы ни за что не полезла на сиденье, а тут еще эта усталость после ночной смены. Прямо невмоготу было тащиться сейчас на метро до конца ветки, а потом еще пересаживаться на автобус. И вообще, она почему-то верила в водительские способности Джоанны — не важно, святым ли покровителем они обеспечивались или нет, но Джоанна казалась ей несокрушимой. Этакий мистер Магу, изящно уворачивающийся от аварий на каждом повороте. Мистер Магу, только на мотоцикле.

— Ладно, — сказала Грейс, надела шлем, и ее усталость почему-то как рукой сняло. — Только поезжай не очень быстро.

Грейс влезла на сиденье, обхватила Джоанну сзади за талию, и мотоцикл, взревев мотором, рванул с места, постепенно набирая опасную скорость. Джоанна умудрялась везде проскакивать на зеленый свет. Грейс попыталась расслабиться и ловила носом свежий утренний воздух, пока мимо калейдоскопом сменялись картины и образы — окна, пешеходы с собаками на утреннем моционе, желтые такси, витрины, истсайдские модницы, спешащие на всякие свои процедуры красоты и похожие в своих солнечных очках на гигантских стрекоз.

— Ты ни за что не угадаешь, кто был на этой вечеринке! — крикнула Джоанна через плечо. — Вот попробуй!

— Понятия не имею.

— Мэтт Коннер и Фаррен Траш!

— Да-а?! Правда, что ли? — Имена эти Грейс, конечно, слышала, но самих звезд затруднялась припомнить в лицо.

— Это все спасибо Донни, — продолжала Джоанна. — Фаррен у него стрижется. Она, кстати, жуткая сука.

«Перестань болтать и следи за дорогой», — хотелось сказать Грейс, но она хорошо знала, что в любом деле от Джоанны больше проку, когда она чешет языком.

— Она нахамила тебе, что ли? — спросила Грейс. — Она вообще кто? Актриса?

— Фаррен? Актриса? — возмутилась Джоанна. — Нет, ну если сидеть с открытым ртом, как дебилка, и постоянно трясти волосами — это называется актриса, то тогда да, она актриса.

— Так тебе-то она что сделала?

— Ну, во-первых, когда Донни знакомил нас, она окатила меня этой своей фальшивой улыбочкой и тут же, буквально через секунду, поперлась искать какого-нибудь «папика», с которым можно переспать, — ведь всем и каждому известно, что именно так она добивается своих ролей. А потом, когда мы с Донни уходили…

— Ты ушла с Донни?! — удивилась Грейс. Она видела Донни только один раз, прошлым летом, в тот день, когда Джоанна переехала к ней, но была достаточно наслышана о его неверности и праздности (деньги на открытие салона ему дала Джоанна), чтобы составить о нем исключительно отрицательное мнение. Поэтому Грейс очень удивилась, что Джоанна до сих пор питает к нему такую привязанность.

— Ну, я же не домой к нему пошла, — поспешила уверить ее Джоанна, словно даже не рассматривая такую возможность. — Мы просто пожрали пиццы, а потом он поехал домой — даже не захотел, чтобы я подвезла его до центра. Так вот, когда мы уходили с вечеринки, Донни хотел попрощаться с Фаррен. Мы подошли к ней, а она, видно, уже порядком набралась, потому что вылупилась на мою грудь и сказала: «Ой, как прекрасно сделаны сиськи! Прямо как настоящие». И это при том, как ты знаешь, что они у меня как раз совсем не выглядят как настоящие. И сказать такое может только тупой дебил. Поэтому я сказала ей: «Если ты, милочка, думаешь, что я в самом деле заплатила кучу бабла за то, чтобы мне приделали эти куски мяса, от которых у меня спина прогибается и на которые вечно пялятся всякие извращенцы да сучки вроде тебя, то, значит, ты еще тупее, чем кажешься».

— А вообще она рассуждает как профессионал, — заметила Грейс, хотя и сомневалась, что Джоанна ответила актрисе именно так. Просто она знала, что Джоанна любит приврать и приукрасить.

— Да какой там профессионал?! Она же бездарь! — возмутилась Джоанна. — Ее же пускать нельзя в один кадр с Мэттом Коннером! Он хотя бы играть умеет, а ему это совсем не обязательно. Ему просто надо оголять свой торс. Он же такой красавчик! Ты «Мисс Люцифер» видела?

— Нет, — призналась Грейс. — Я вообще не смотрела ни одного фильма с его участием.

— Ой, ты бы видела, как Донни бесился от ревности из-за того, что я любовалась Мэттом! «Дерьмо этот твой Мэтт, пустое место!» — все примерно в таком духе. Ага, а какой-нибудь там Брандо или Де Ниро, типа, лучше, что ли?

Грейс рассмеялась — Джоанна умела смешно передразнивать.

— А потом Мэтт сделал слепое сальто, прыгнув со стола. Ну, это вообще было круто! А потом эта Фаррен опять подплыла к нам и начала кокетничать с Донни. «Ой, Донни, как ты думаешь, может, мне челочку себе сделать?» Я просто зыркнула на нее злобненько, ну она и пошла.