— Как все вышло, Таирка?

— Да писец как. Я в субботу, помнишь, рассказывал, что телка на байке мне под колеса упала? Ну, так приехала она с деньгами-то. В «Терем», как положено. И такая, стерва, вкусная… Я сам не понял, как… Короче, привел ее домой и… Во всех позах, короче. А утром менты пришли. Ее, конечно, и след простыл. А менты — вот они, и наркота в шкафу, и бабки в лопатнике… Кроме нее больше некому. А я первый раз ее видел. Ее нарочно кто-то ко мне подослал, только я допереть не могу, за что?!

— Как в сказке, Таира! Кому ты мог ТАК дорогу перейти? Чтоб две тыщи грина и тыщ на пятнадцать товару на тебя не пожалеть? Ты что, изобрел вечный двигатель? Или отбил бабу у наркобарона? Или косо посмотрел на кого? За что тебя? Ты ж, прости меня, лох обычный, ничем не примечательный, никакого с тебя навару. Если б не я, ты бы сел. И толку? Хата у тебя на кого написана?

— На меня. Да ей красная цена полтос, а ты говоришь, там двадцатка только травы была. Не, хата тут не при чем.

— Тогда баба? С кем ты мутил в последнее время?

— Да ни с кем я не мутил! Так… Актриску ту, помнишь? Вот ее давеча. А больше никого, клянусь!

— Не может быть, чтобы на ровном месте. Не сходится. Дай свой телефон. Там же есть номер этой рыжей?

Я протянул ему аппарат. Васька потыкал в экран и вдруг присвистнул:

— А вот и автор сказочки! Читай!

На экране светилось сообщение: «никогда не бери чужое, чурка».

— Из-за бабы! Таир, сука, нахрена тебе это надо, а? тебе мало баб?! Куда ты влез своим горячим хреном, скажи мне, друг?!

Я НЕ ЗНАЮ!

— Вась, я клянусь, я никого нигде… Я последний раз перед актриской со Светкой из «Мохито» зажигал, еле спрыгнул. Но это точняк не Светка, она тупая курица. А подставил меня чел с мозгами.

— Ну, значит дело в актрисе. Что ты про нее знаешь? С кем она спит, кроме тебя?

Бред! Вероника? Никеша?! Бред!

— Васька, ты будешь смеяться… Но я эту Веру знаю давно. Эта самая Вера оказалась моей сотрудницей, кодершей с нашей конторы, Никешкой Романовой. Я сам был в шоке, когда узнал. Как два разных человека, в натуре!

—То есть ты думаешь, что не мог перейти дорогу ее любовнику?

— Да какому любовнику! Нет у нее никого! Уж во всяком случае, не такого, чтоб на меня мешок конопли повесил!

— А я бы на твоем месте пошел и поинтересовался, Таир. Телефон этой рыжей я пробью, но, гадом буду, она не Маргарита, не Чеар, не артдиректор, и номер этот ничейный, и найти ее — полный анриал. Ты ж номер байка нихрена не запомнил? Ну вот, исполнителя мы не найдем. Можем попробовать поискать заказчика. Так что давай, дуй к Верочке и узнай, кто там ее ТАК любит, чтобы тебя на восемь лет укатать?!

— Ну, это бред, Вась! Ну, какая, в задницу, Верочка? Да она никто и звать никак. Ну, кто может так любить девку, чтобы из-за нее двадцать кусков профукать?

— Таира, ты просто сам чурбанидзе, а людишки все разные. Я знаю, один батин партнер ради бабы свою долю в сталелитейном заводе профукал, а ты говоришь двадцать кусков… Так что я бы…

— Ты бы… Я бы… Бабы! Если это из-за бабы, уйду к чертям в монастырь! Я так перебздел, что как штаны не замарал, не знаю! Хорошо, когда я должен вернуть бабки? ***

Около шести я пришел домой. Снял бумажку с печатью с двери, вошел. В квартире пахло бедой. Неужели всё?! Господи, неужели я соскочил?! Васька, мой золотой! Я вытащил из холодильника бутылку водки, влил в себя граммов триста, и камнем упал на кровать. Кто же меня подставил? Успел я подумать об этом минуты три, а потом — чернота.

***

Я проснулся в полночь. Собственно, меня разбудил приснившийся кошмар, я совершенно точно помню, что было страшно, но что снилось – не помню. Я принял очень горячий душ, вкинул в себя какой-то еды и решил последовать Васькиному совету — поговорить с Никой. Наличных денег у меня не было, машина моя была в сервисе, так что я взял карточку и побрел в банкомат. Разжившись наличкой, я поймал машину и покатил на Шильмана. Таксит высадил меня на угу и бывшего книжного, и я пошел в арку.

Стоило мне сделать несколько шагов, как я снова влип. В арке трое мужиков месили четвертого. Били всерьез, мужик лежал на земле и уже не трепыхался. Что мне стоило выйти из арки обратно на улицу? Хрен знает почему, но я окликнул бойцов:

— Эй, мужики, вы чего там?

— Шагай куда шел, слышь, — прошипел один из них.

Я сомневался секунду, не дольше. Убьют ведь пацана, трое одного! И я влез, придурок!

Я подскочил и врезал ближайшему в башню. Честно говоря, удар у меня хороший. Это еще в детстве на секции тренер говорил. Так что мужик отлетел к стене и схватился за голову. Его товарищи бросились на меня вдвоем. Одного я пнул ногой в брюхо, тот даже не попытался закрыться! И рухнул к моим ногам, как мешок с дерьмом. Третий был самый продуманный — он выхватил нож, лезвие блеснуло в неверном свете фонарей, пробивавшемся в арку. Нож не входил в мои планы, так что я нырнул вперед, схватил мужика за запястье и выкрутил, заставляя его выгнуться вслед за вывороченным запястьем и выронить нож. Пока я разбирался с резчиком, его самый первый товарищ пришел в себя и снова двинулся на меня. Пришлось бросить мужика с ножом, вернее мужика уже без ножа и сломать нос мужику в капюшоне. Во всяком случае, получив удар в переносицу, тот снова съехал по стене. Третий лежал без движения, обнимая свое пострадавшее брюхо. Но тут ожил владелец ножика: ножик свой он нашел и держал теперь в левой руке, но это не делало его менее опасным. Я начал думать, что мужики эти крепко пьяные или упоротые, так они бестолково двигались и неумело дрались. Видно, жертва их был еще более пьян, или я вообще не понимаю… Тем временем владелец ножика двинулся на меня, бормоча еле слышные, но бодрые ругательства в мой адрес — зарезать меня без раскачки у него, очевидно, не получалось. Я вильнул вправо-влево и снова кинулся вперед, метясь уже в левое запястье. И как только мои пальцы сомкнулись на этом самом запястье — свет погас.