– Здесь столько света, – сказал я. – Тебе неприятно?

– Нет, все в порядке, – немного подумав, ответила Лилиан. – По странности, моя кожа реагирует только на солнечный свет. Здесь я чувствую себя словно в раю.

Она улыбалась, уголки ее губ открывали маленькие ямочки на щеках. Она выглядела такой счастливой, а вместе с тем и я становился уверенней.

– Итак, Дезмонд, – произнесла она вскользь, сделав акцент на моем фальшивом имени. – Что ты чувствуешь, оказавшись в этом месте?

– Неловкость. До сих пор меня держит в тисках ощущение нереальности происходящего. Как сон, в котором становится страшно – а проснусь ли я вообще?

Она еще раз улыбнулась, но дерзко, как хищница, загнавшая жертву в ловушку. Ее глаза смотрели прямо на меня, она не опускала взгляд, читала мои эмоции, пила их прямо из моего сердца.

– Тот же вопрос и тебе, Лилиан, – я также выделил ее «имя», пытаясь сделать эту фразу ответным уколом. – Ты так желала притвориться кем-то другим и вот – у тебя другое имя, твой вид уверенный и счастливый, но получила ли ты то, зачем пришла?

– Пока нет, – тихо ответила она, отведя глаза в сторону.

Она смотрела в сторону танцевального зала, на движущиеся тела, которые повиновались каждому изменению ритма, каждой ноте, как загипнотизированные. С каждым па, которое повторялось вновь и вновь, она делала вдох и задерживала дыхание. Лилиан, несмотря на мои опасения, в ней все еще угадывались черты той маленькой девочки, что играла в подвале с тенями. Будь ее воля – она бы с удовольствием взяла один из инструментов и также повелевала каждым движением танцующих.

Она заказала мясо слабой прожарки, так называемый «rare», с ним подавались овощи, приготовленные на гриле. На тарелке это выглядело весьма изысканно, сочный стейк с кровью, аккуратно разложенные по цветам всевозможные стручки и кусочки овощей, соус из авокадо в отдельной емкости. Я же взял себе цыпленка с печенью и желтыми томатами «черри», во всяком случае, на бумаге это показалось мне наилучшим выбором.

Вино, по совету официанта, того самого парня, что проводил нас к столу, оказалось сухим и терпким, но оставляло приятное послевкусие и пьянило голову после первого же глотка.

Но, даже почувствовав легкость, я никак не мог разговорить Лилиан, даже имя ее казалось мне чуждым этой девушке. Она была хрупкой и нежной, но в душе таился коварный хищник, а оружием могло оказаться любое слово.

Я находился на прекраснейшем свидании в своей жизни с той, кто заполнила всю мою жизнь, потому что прошлое растаяло после нашей встречи, но ощущение поддельности происходящего угнетало все вокруг. Мы, как пара, познакомившаяся вслепую, без знакомства, без переживаний. Не было больше нашего разговора на отшибе города, в темноте, пьянящей не хуже Кьянти на столе.

– Что будет потом? – выпалил я.

Она помолчала, представив, будто ей почудилась эта реплика.

– Ты хочешь знать, будет ли у нас секс? – ехидно ответила она своим вопросом.

– Это ли я хочу услышать от тебя? Хочу сказать тебе правду – я чувствую, что все это не по-настоящему, и никаким образом не относится к нашим реальным отношениям.

– Но ведь я сказала тебе, что хочу почувствовать себя другой. Ты понятия не имеешь, какая я, в кого ты влюбился, словно мальчишка в лагере в девчонку, которая отдалась тебе просто от скуки. Я хочу быть такой.

Она злилась, и это возбуждало меня. Я понял, что нахожусь на верном пути к открытию ее истинной сути.

– Не боишься ли ты того, что узнав меня на самом деле, ты можешь столкнуться с чем-то настолько отличным от твоих представлений, что ты сам не захочешь быть рядом?

– Я лишь хочу понять то, что уже знаю. Хочу прикоснуться к тебе, хочу поцеловать и обнять и услышать вещи, которые ты никому не говорила раньше. И это я не об истории твоей жизни.

– То есть вместо того, чтобы забраться ко мне в трусики, ты хочешь трахнуть мою душу?

Я откинулся на стуле и расстегнул воротник. Бабочку пришлось развязать, она повисла по обе стороны шеи, как порванная удавка. Столь сильно она изменилась. Она играла, как хорошая актриса в неподходящем ей фильме, переигрывала, но была по-прежнему великолепна. И я боялся признаться даже себе, что теперь и эта ее сторона возбуждала неподдельный интерес. Я узнал совсем другую девушку, и чувствовал себя гадким изменником, но именно это и держало меня здесь.

Она замолчала. Вдруг она встала и пошла в сторону танцующих силуэтов. Я не знал, стоило ли мне идти за ней. Я смотрел то в сторону ее отдаляющегося силуэта, то на бокал с едва заметными следами помады.