Мое тело стало похоже на белоснежный саван, плотно окутавший скелет. Даже еще бледнее, чем в день выписки. Знали бы доктора, как глубоко в задницу я закинул их предписания о правильном питании, чтобы восстановить баланс веществ и насыщенность крови.

Изо дня в день мне становилось все труднее дышать, легкие стали слабы, как у больного пневмонией. Но история гипнотизировала меня. Мне казалось, что я знал больше, что я заглянул в душу каждому человеку, которого я встречал на своем жизненном пути.

Иногда я смеялся от созерцания написанных моментов моей жизни, что вызывали смех. Иногда плакал, читая о том, что заставляло меня плакать.

Однажды утром я проснулся от чувства, будто кто-то жег мое тело огромной лупой, как муравья. Вскочив на кровати, я понял, что это внезапно взошедшее в наших краях

солнце. Организм начал задыхаться, тело трепетало под назойливыми лучами, как шипит мясо на костре.

Я задернул шторы, но это не помогло, температура не спадала, мне становилось душно. Пришлось сломать кровать и сделать из нее подобие ящика, в который помещалось мое тело.

Я начал писать только ночью. Это сокращало общее время, проведенное за воспоминаниями, но ночью я и чувствовал себя лучше – свежесть из раскрытых окон радовала меня, тело бодрилось. В некоторые ночи я даже выходил на прогулку и за припасами и не возвращался до самого утра.

Во время одной из таких прогулок я задумался о предписаниях врачей. Мне стало страшно от того, насколько худым и бледным я становился. Мне нравилось мое существование, оно было явным подтверждением моей теории об усиленном обращении к мозговой деятельности уставшим без сна организмом. Но пугало меня то, что в один определенный момент я мог просто растаять, не проснуться или не поднять свое тело из кровати.

В момент размышлений показался силуэт впереди. Это был парень лет двадцати пяти-восьми. Он был пьян.

Когда мы поровнялись, он специально толкнул меня плечом.

– Эй, какого хрена! Ты что себе позволяешь?

Я ни слова не ответил. Немного испугался, но мозг работал на полную катушку, предсказывал все, что происходило вокруг. Я знал, что он делает в этот момент, провоцирует, ищет приключений.

И так же я знал, что силой мне его не взять, особенно в том состоянии, в которое я себя поверг взамен чистого разума.

– Значит, в молчанку будешь играть? Посмотрим, как тебе понравятся такие игры.

Что-то щелкнуло, и в его руке блеснула полоса. Он сделал шаг вперед, а я чуть-чуть попятился. Адреналин опьянил мое измученное тело, как алкоголь на голодный желудок, в висках стучало, а руки и ноги наливались теплом.

В момент, когда он сделал рывок, я поймал его движение взглядом и толкнул его ногу, занесенную для шага. Он потерял равновесие и упал на дорогу. Когда его тело коснулось земли, послышался хрип. Я поспешил перевернуть его и увидел нож с выкидным лезвием, торчащий из его правого плеча. Он лежал на спине, глядя на рукоять без лезвия, что вошел в его тело глубоко настолько, что я не мог оценить его настоящую длину. Он не мог кричать, видимо, от удара о землю.

Я вытащил нож, с трудом, длиною лезвие было около пяти-шести дюймов.

И когда свет попал на оружие, я увидел пятна крови на нем. Они казались густыми, медленно скапывающими на куртку моей первой жертвы. Повинуясь мимолетному импульсу, находясь под действием наркотического адреналина, я всадил лезвие в аорту этому проходимцу.

Кровь заструилась, разошлась лужей за секунды, а я, как ребенок, который только что разбил вазу, не знал что делать. Совершенно не соображая, я упал на колени и принялся пить эту жидкость прямо из его шеи. Она была теплой, даже горячей, обжигала небо и пищевод, но вместе с жадными глотками в меня поступал алкоголь. Голова кружилась от неудобного положения, ноги затекли в один момент, но я не мог остановиться. Я продолжал пить до тех пор, пока неведомая сила не отдернула меня от тела и меня не вырвало. Стараясь, чтобы все выпитое не ушло с рвотой, я заткнул рот рукой и глотал позывы желудка. Через минуту все было кончено.

Тело я скинул в канализационный люк.

Она не врала насчет непереносимости солнечного света. Может быть, обман заключался в причине, почему у нее было это заболевание, но суть от этого не менялась. Светило ненавидело меня, оно не хотело, чтобы я творил эти ужасы под его лучами, не осквернял старый-добрый свет. Но меня это устраивало.

После третьей жертвы, парня из бара, который хотел излить мне свою историю об ушедшей девушке, я впал в спячку. Мне было плохо, но не от крови, а от того, что я напоил его чуть ли не до преждевременной смерти.

И когда я выспался, я снова стал обычным жителем. Из зеркала на меня смотрел худой парень, с нормальным цветом кожи, со здоровым румянцем. Неужели кровь привела меня в порядок так быстро?

Я записался к психологу и настоял на том, чтобы наши приемы были в вечернее время, после захода солнца. Два сеанса мы просто разговаривали на отвлеченные темы, он, словно профессиональный сапер, прощупывал территорию вокруг, прежде чем приступить к работе.

В конце третьего сеанса я задал вопрос: