О человеке можно многое рассказать по тому, как он относится к животным.

Так же — и о городе…

История, население, архитектурные памятники, традиции жителей, экономика и производства — все это дает подробное представление о городе, но еще не раскрывает его душу.

Душа города… Ее невозможно понять, если не знаешь, какие растут деревья и цветы в его парках и садах, на улицах и во дворах, как люди относятся к животным, обитающим рядом с ними.

У крылатых и хвостатых горожан не меньше тайн, чем у людей, улиц и зданий. Они соседствуют с человеком, но не каждому открывают свои секреты, а лишь тем, кто умеет жить в согласии с городской природой, хочет понять ее и помочь ей.

Птицы и звери, живущие в городе, рядом с человеком, не бесполезные нахлебники.

Многие пророки, мудрецы, праведники называли их «ниспосланными небесами». Ведь, обитая рядом, птицы и звери помогают горожанам не очерстветь сердцем, сохранить доброту в душе, не оборвать связь человека с природой.

Неизвестно, думал ли так основатель Санкт-Петербурга Петр I. Но сохранилось много документов, рассказов и легенд о его отношении к природе, животным и растениям Северной столицы, тайны которых неразрывны с тайнами самого города.

Как известно, первый предмет в созданную им Кунсткамеру царь Петр Алексеевич доставил самолично. Это была сосна необычной формы. А спустя годы, в коллекции нового музея оказались любимые животные государя — лошадь, две собаки и попугай. После их смерти император велел сделать из них чучела и установить в Кунсткамере под стеклянным колпаком.

Лошадь, ставшую экспонатом музея, Петр I назвал Лизеттой. Царь увидел ее где-то под Ригой, в курене у маркитантов.

Один из маркитантов заметил интерес государя к животному и подослал к нему старого цыгана.

— Не гляди, что скакунья — малорослая, — шепнул цыган Петру Алексеевичу. — Не резвость, красота и выносливость в ней главное.

— А что же? — спросил царь.

— Она судьбой мечена — вынести хозяина из семи бед, а значит, семь раз спасти от смерти.

Неизвестно, поверил ли Петр I хитрому цыгану, и вынесла ли на самом деле Лизетта своего хозяина из семи бед. Но именно на этой неказистой лошадке государь был во время Полтавской битвы. На ней же участвовал он и в Персидском походе.

Когда Лизетта постарела, Петр I приказал найти в его конюшне самое лучшее место и содержать животину «достойно».

— Не считал, сколько раз спасала она мне жизнь, но совершала подобное — точно… — заявил своим приближенным царь.

В первой половине XIX века, ссылаясь на воспоминания современников Петра Великого, литератор и исследователь Виктор Бурьянов писал о знаменитой Лизетте: «…сохранилась память о чудесном инстинкте этого прекрасного животного, которое было так привычно к Державному своему всаднику, что, не видя Его долго, вырывалось из стойла, и, бегая по лагерю, не прежде успокаивалось, как отыскав своего Великого Хозяина.

Когда же подводили ее к Государю, совсем оседланную, и Он, раздумав ехать, вдруг отсылал ее обратно в конюшню, то она, как бы обиженная этим невниманием, потупляла голову, и казалась так печальною, что слезы навертывались на ее глазах.

Современники рассказывали также, что когда Государь, кушая в своей ставке или у кого-нибудь из своих генералов, кликал Лизетту, спокойно стоявшую у входа, она входила в ставку и пила и ела с охотою все то, что ей пить и есть давали; а потом Петр приказывал перекинуть перекладину чрез ручеек, или ров, и Его понятливая лошадь, слушаясь голоса Его, переходила, с необыкновенною легкостью, по этой перекладине, как бы тонка она ни была…»

Отличались преданностью своему венценосному хозяину и две собаки — любимицы Петра I. Огромный пес по кличке Тиран всегда находился рядом с ним. Стоило кому-нибудь в присутствии царя сделать резкое движение, как Тиран начинал рычать или напрягался, готовясь к броску. Он так хорошо знал самых близких к Петру Алексеевичу людей, что мог доставлять им записки от государя.

Однажды, заподозрив одного из вельмож в неверности, царь то ли в шутку, то ли всерьез заявил, что Тиран общается с духами, и духи якобы передают ему через пса послания. Сообщают о том, что натворил тот или иной человек, что замыслил он против своего государя.

Конечно, в это мало кто поверил, но царедворцы к Тирану стали присматриваться: неважно, — от духов или от простых смертных, — а вдруг и в самом деле пес принесет какое-нибудь разоблачение?

Ходили слухи, будто Тирану пытались подсунуть письма с описаниями различных грехов и преступлений царских приближенных. Естественно, совершалось подобное против соперников. Но пес, как его ни задабривали, ни прикармливали, подобные послания не принимал.

Еще одна царская любимица, попавшая после смерти в Кунсткамеру, — собака тоже по кличке… Лизетта.