Несколько раз Петр Алексеевич запальчиво, будто убеждал самого себя, произнес:

— В Персию пойдем!.. В Персию!..

Екатерину и Меншикова царь строго предупредил: о персидском походе пока никому ни слова.

На следующий день Петр Алексеевич в своем кабинете выслушивал доклад одного из своих денщиков. Лаконичный, четкий доклад понравился царю, хотя солдат был принят на службу совсем недавно и не имел опыта в дворцовых делах.

Петр удовлетворенно кивнул и поинтересовался у новичка:

— Ну, как служится? О чем еще можешь поведать?

Ободренный взглядом государя, денщик радостно заявил:

— Жду-недождусь отправиться с вами в Персию!..

Петр выпучил глаза и яростно зашевелил усами.

— Что-о-о?!.. Какая Персия?.. От кого услышал о походе?!..

— От попугая Ее Величества… — оробев, ответил денщик.

Вспомнил Петр, что, действительно, и вчера вечером, и сегодня утром попугай несколько раз прокричал: «В Персию пойдем!.. В Персию!..»

Об этом случае император рассказал супруге. Они вместе посмеялись над тем, что во дворце завелся предатель — разглашатель государственных секретов.

Но затем Екатерина перестала смеяться и шутить по поводу необычной птицы. Призадумалась. А о чем — супругу не сказала.

В тот же вечер она вызвала к себе самых доверенных камергеров и фрейлин и сказала:

— Государь-то наш сегодня убедился, что от вещуна-попугая можно услышать правду… Теперь действительно будет наведываться к Ордын-Осману. И кто его знает, чего наговорит глупая птица Его Величеству…

Вначале камергеры и фрейлины улыбались, а потом стали тревожно переглядываться.

— Мы, конечно, не маленькая и дикая африканская страна, но кто знает, как может все обернуться. — многозначительно завершила разговор императрица.

Клетку с попугаем немедленно вынесли из спальни Екатерины в приемную. Причем вдруг обнаружилось, что пропало зеркальце из неведомого металла.

Зеркальце никто искать не стал. Запропастилось — ну и пусть… Может, вещая птица без него угомонится.

Несколько дней попугай протестовал и возмущался. Он яростно хватал мощным клювом прутья клетки, зловеще пялил глаза на проходивших мимо придворных, переворачивал ванночки с кормом и водой, громко стучал об пол когтями. Но ничего не говорил, лишь пару раз истошно завопил:

— Каргаара!.. Каргаара!..

Что это означает — никто во дворце не знал. Лишь когда любопытный Петр I поинтересовался у своего мудрого сподвижника генерала Якова Брюса, тот ответил:

— Сие кричали сарацины, завидев измену…

— Час от часу не легче, — пожал плечами государь. — Что за дивный птах? Теперь, оказывается, он еще и с сарацинами общался!..

Когда через какое-то время опального правдолюба Ордын-Османа обнаружили мертвым, Петр 1 самолично извлек его из клетки со словами:

— Славный птах! Пал жертвой дворцовых интриг…

Император велел сделать из попугая чучело и выставить в Кунсткамере. Да еще приказал под ним прикрепить медную табличку: «Жертва правдолюбия, измены и дворцовых интриг».

Чучело изготовили и установили в музее. А вот медная табличка под ним так и не появилась. То ли забыли о ней служители Кунсткамеры, то ли им последовал другой высочайший приказ. Не вспоминал о табличке и государь.

Забыл?..

Передумал?..

Однажды попалось мне высказывание старого петербуржца о том, что медведи всегда жили в Северной столице: со дня ее основания до нынешних времен. Лишь во время Великой Отечественной войны в городе не было ни одного медведя.

Оно и понятно. Вражеская блокада. Повальный голод, от которого погибли сотни тысяч горожан. Где уж тут думать о зверях?..

Но все же сохранилось предание, что даже в голодном блокадном Ленинграде в одном доме, где-то на окраине города, тайком содержали медведя.

Возможно ли такое? Большинство блокадников отрицают это.

И все же иногда случается самое невероятное.

Подростки, брат и сестра, дети цирковых артистов, боялись, чтобы их любимца, которого они вырастили из несмышленого медвежонка, убьют и съедят соседи. Поэтому долгие годы хранили от всех свою тайну.