Да что же со мной такое? Только что мы вломились в чужой дом, а я собиралась осматривать ножевое ранение. Разве в такой ситуации было место романтике?

"Я просто устала", - сказала я себе, хоть и знала, что это неправда. Наклоняясь к сумке, я прикрыла лицо волосами, надеясь, что они не позволят Чейзу заметить моего стыда.

Он извлек аптечку и открыл ее на столе, где стоял суп. Я разложила материалы, которые должны были мне понадобиться: марлю, бутылочку с перекисью водорода и влажное полотенце. Затем как можно осторожнее я прижала ткань к ране, обтирая кровь, которая разукрасила кожу Чейза. Порез был глубоким и тянулся от внутренней стороны его плечевого мускула по плечу.

Я знала, что нужно было сделать, и знала: ему это не понравится. Я намочила марлю перекисью.

– Прости, - прошептала я, перед тем как прижать ткань к его ране.

Он яростно выругался и едва не сбил меня с ног. Я видела, как сжались его зубы, и услышала, как он резко втянул воздух ртом.

– Я предупреждала.

Я выпрямилась (меня отбросило на стол) и вытерла кровь, которая снова выступила на поверхность пореза. Нашла чистую область марли и прижала ее к ране, которая была настолько длинной, что мне пришлось делать это обеими руками. Только мгновение спустя я поняла, что Чейз здоровой рукой схватил меня за локоть и держался за него.

– Возможно, лучше будет наложить швы, - сказала я с некоторым раскаянием в голосе.
– Знаю, это больно, но скоро станет легче.

– Жжет, будто раскаленным металлом.

– Не будь ребенком, - подколола его я. Он покачал головой, но выражение его лица смягчилось.

На нижней части его челюсти начал образовываться темный синяк, а еще одна большая гематома, которой я раньше не видела, красовалась на его боку. Я легонько коснулась ее пальцем, и Чейз зашипел.

– Он не сломал тебе ребро?
– Мой страх перед Риком превратился в пылающую ярость.

– Нет, - сказал Чейз, все еще морщась от боли.
– Но ты - вполне возможно.

– Что?

– Когда размахивала во все стороны той дубинкой. Ты зарядила ей мне в бок.

Мои глаза расширились, а рот открылся.

– Расслабься. Его ты ударила по меньшей мере дважды.
– Он усмехнулся.

– Ох. Хорошо. Наверное. Боже, прости меня.

– Не стоит извиняться. Просто напоминай мне время от времени, что с тобой не стоит встречаться в темном переулке.

Я почти улыбнулась.

Когда кровотечение остановилось, я стянула рану несколькими пластырями в форме бабочки из аптечки, понадеявшись, что этого будет достаточно. Затем я обернула его плечо свежим бинтом и завязала поверх белую эластичную ленту.

– Твои руки выглядят совсем разодранными, - заметил Чейз, поджимая губы.

Я обратила внимание на свои пальцы. Костяшки были ободраны от того, как я хватала с асфальта ружье, и покрыты синяками со времен школы реформации. Теперь, когда он их упомянул, мои повреждения снова стали ныть. До этого я была так поглощена его раной, что забыла о своей боли.

Я промыла царапины, а Чейз закрыл их пластырями. Он снова глянул на синяки от прута Брок, но так ничего и не сказал.

Тепло его рук согревало мои, и я осознала, что его ладони распухли после драки. Он не мог ни полностью сжать кулак, ни полностью распрямить пальцы. Некоторые из суставов даже не казались ровными, но я подозревала, что эти повреждения были старыми.

Закончив с пластырями, он быстро отстранился.

Мы начали есть, передавая друг другу ложку. Суп был пересоленным, но теплым. Я старалась не обращать внимания, что иногда кожа Чейза соприкасалась с моей, но это было сложно.

Внезапно Чейз дернулся и увеличил громкость радио.

– ...подверглись нападению около магазина спортивных товаров в Хейгерстауне. Нападавшие, мужчина и женщина примерно двадцати лет, вооружены и опасны. Они передвигаются на пикапе "Форд" выпуска 70-х годов темно-бордового цвета с номерами Мичигана или Минессоты. Мужчина, вероятно, дезертировал из Федерального бюро. Пострадавшие отмечают, что при нападении использовалась тяжелая полицейская дубинка ФБР. Предпринимаются попытки опознания по фотографиям дезертировавших солдат. В случае обнаружения преступники должны быть задержаны и доставлены для допроса. Любую информацию необходимо передать вверх по инстанции.

Я опустила голову на стол, внутри меня все застыло. Голос из радио продолжал говорить.

– ...список пропавших людей полнился сегодня еще двумя именами. Рональд Вашингтон, афроамериканец, шестнадцати лет, сбежал из тюрьмы для малолетних в Ричмонде. Эмбер Миллер, белая, семнадцати лет, вероятно, была похищена из Женского исправительного и реабилитационного центра юго-восточного округа.

Мое сердце остановилось.

– О-ох, - произнесла я едва слышно.

Я уловила еще пару фраз: "никаких зацепок... позвоните на экстренную линию при задержании". Но я почти не могла сосредоточиться на жестком мужском голосе.