Шрифт:
Стоит отвратительное, холодное и дождливое лето [177] .
* * *
Хлеб белый — 14 миллионов фунт. Червонцы (банкноты) ползут в гору и сегодня 832 миллиона.
25-го июля 1923 г.
Лето 1923 г. в Москве исключительное. Дня не проходит без того, чтобы не лил дождь и иногда по нескольку раз. В июне было два знаменитых ливня, когда на Неглинном провалилась мостовая и заливало мостовые. Сегодня было нечто подобное — ливень с крупным градом.
177
Стоит отвратительное, холодное и дождливое лето... — О московском лете 1923 года Булгаков так писал в очерке «Шансон д’этэ»:
«Лето 1923-е в Москве было очень дождливое. Слово „очень“ следует здесь расшифровать. Оно не значит, что дождь шел часто, скажем, через день или даже каждый день, нет, дождь шел три раза в день, а были дни, когда он не прекращался в течение всего дня <...> На Неглинном утонули две женщины, потому что Неглинка под землей прорвала трубу и взорвала мостовую» (Накануне, 16 августа).
* * *
Жизнь идет по-прежнему сумбурная, быстрая, кошмарная. К сожалению, я трачу много денег на выпивки. Сотрудники «Г[удка]» пьют много. Сегодня опять пиво. Играл на Неглинном на биллиарде. «Г[удок]» два дня [178] как перешел на Солянку во «Дворец труда», и теперь днем я расстоянием отрезан от «Нак[ануне]» [179] .
Дела литературные вялы. Книжка в Берлине до сих пор не вышла, пробиваюсь фельетонами в «Нак[ануне]» [180] . Роман из-за «Г[удка]» отнимающего лучшую часть дня, почти не подвигается [181] .
178
«Гудок» два дня... — В «Гудке» Булгаков работал с 1923-го по 1926 год, опубликовав там десятки фельетонов.
179
...расстоянием отрезан от «Накануне»... — Московское отделение «Накануне» помещалось в «доме Нирнзее» (Б. Гнездниковский пер., д. 10).
180
...пробиваюсь фельетонами в «Накануне»... — В «Автобиографии» (1924) Булгаков писал: «В берлинской газете „Накануне“ в течение двух лет писал большие сатирические и юмористические фельетоны... Сочинил книгу „Записки на манжетах“. Эту книгу у меня купило берлинское издательство „Накануне“, обещав выпустить в мае 1923 года. И не выпустило вовсе».
181
Роман... почти не подвигается... — Речь идет о романе «Белая гвардия».
* * *
Москва оживлена чрезвычайно. Движения все больше.
Банкнот (червонец) сегодня стал 975 милл., а золот[ой] рубль — 100. Курс Госбанка. Здорово?
22-го августа.
Месяцами я теперь не берусь за дневник и пропускаю важные события.
27 августа. Понедельник. Ночь.
Только что вернулся с лекции сменовеховцев: проф. Ключникова, Ал. Толстого, Бобрищева-Пушкина и Василевского-Не-Буква [182] .
182
...вернулся с лекции сменовеховцев: проф. Ключникова, Ал. Толстого, Бобрищева-Пушкина и Василевского-Не-Буквы... — Ключников Юрий Вениаминович (1886—1938) — юрист-международник, сотрудник газеты «Русское слово», министр иностранных дел в правительстве Колчака.
Бобрищев-Пушкин Александр Владимирович (1882—193...) — писатель, публицист.
Василевский (He-Буква) Илья Маркович (1882—1938) — писатель, публицист, издатель.
Информация о лекции была помещена в «Накануне» 29 августа. Обобщающее название лекции — «Европа сегодня». Были названы и доклады: Алексей Толстой — «Люди и нравы» (выступление); Ю.В. Ключников — «Война или мир»; И.М. Василевский — «Наши за границей».
О самой лекции Булгаков писал Ю.Л. Слезкину 31 августа: «В „Накануне“ масса новых берлинских лиц, хоть часть из них и временно: He-Буква, Бобрищев-Пушкин, Ключников и Толстой. Эти четверо прочитали здесь у Зимина лекцию. Лекция эта была замечательна во всех отношениях... Трудовой граф чувствует себя хорошо, толсто и денежно».
В театре Зимина было полным-полно. На сцене масса народу, журналисты, знакомые и прочие. Сидел рядом с Катаевым. Толстой, говоря о литературе, упомянул в числе современных писателей меня и Катаева.
* * *
Книжки «Зап[иски] на манжет[ах]» до сих пор нет.
* * *
«Гудок» изводит, не дает писать [183] .
2-го сентября. Воскресенье.
Сегодня банкноты, с Божьей помощью, 2050 руб. (2 миллиарда 50 милл.), и я сижу в долгу, как в шелку. Денег мало, будущее темновато.
183
«Гудок» изводит, не дает писать... — Уже в цитированном письме Ю.Л. Слезкину Булгаков сообщал: «Роман я кончил, но он еще не переписан, лежит грудой, над которой я много думаю. Кое-что исправлю». Вот эту завершающую работу над романом и мешала делать засасывающая рутина в «Гудке».
Вчера приехали к нам Софочка с матерью, мужем и ребенком [184] . Проездом в Саратов. Завтра должны уехать со скорым поездом туда, где когда-то жизнь семьи была прекрасна, теперь будет кочевье, скудость и тяжесть.
Сегодня я с Катаевым ездил на дачу к Алексею Толстому (Иваньково). Он сегодня был очень мил. Единственно, что плохо, это плохо исправимая манера его и жены [185] богемно обращаться с молодыми писателями.
184
...приехали к нам Софочка с матерью, мужем и ребенком... — Речь идет о родственниках первой жены Булгакова — Давидовичах, которые жили в Саратове.
185
...манера его и жены... — Жена Алексея Толстого — Крандиевская Наталья Васильевна (1889—1963). Л.Е. Белозерская вспоминала о чете Толстых: «Они с Алексеем Николаевичем производили впечатление удивительно спаянной пары. Казалось, что у них одно общее кровообращение... Впечатление какой-то необыкновенной семейной слаженности и спаянности...» О Наталье Васильевне отзывалась как о женщине доброй и справедливой.
Все, впрочем, искупает его действительно большой талант.
Когда мы с Катаевым уходили, он проводил нас до плотины. Половина луны была на небе, вечер звездный, тишина. Толстой говорил о том, что надо основать нео[реальную] школу. Он стал даже немного теплым:
— Поклянемся, глядя на луну...
Он смел, но он ищет поддержки и во мне и в Катаеве. Мысли его о литературе всегда правильны и метки, порой великолепны.
* * *
Среди моей хандры и тоски по прошлому, иногда, как сейчас, в этой нелепой обстановке временной тесноты, в гнусной комнате гнусного дома, у меня бывают взрывы уверенности и силы. И сейчас я слышу в себе, как взмывает моя мысль, и верю, что я неизмеримо сильнее как писатель всех, кого я ни знаю. Но в таких условиях, как сейчас, я, возможно, пропаду.
3-го сентября, понедельник.
После ужасного лета установилась чудная погода. Несколько дней уже яркое солнце, тепло.
Я каждый день ухожу на службу в этот свой «Гудок» и убиваю в нем совершенно безнадежно свой день.
Жизнь складывается так, что денег мало, живу я, как и всегда, выше моих скромных средств. Пьешь и ешь много и хорошо, но на покупки вещей не хватает.
Без проклятого пойла — пива не обходится ни один день. И сегодня я был в пивной на Страстной площади с А. Толстым, Калмен[сом] [186] , и, конечно, хромым «Капитаном», который возле графа стал как тень.
186
...я был в пивной... с... Калменсом... — Калменс Семен Николаевич — финдиректор московского отделения газеты «Накануне».
* * *
Сегодня уехали родные в Саратов.
* * *
Сегодня днем получилась телеграмма Роста: в Японии страшное землетрясение. Разрушена Иокогама, горит Токио, море хлынуло на берег, сотни тысяч погибших, императорский дворец разрушен, и судьба императора неизвестна.
И сегодня же, точно еще не знаю, мельком видел какую-то телеграмму о том, что Италия напала на Грецию [187] . Что происходит в мире?
* * *
187
...Италия напала на Грецию... — Причиной конфликта стало убийство на греческой территории членов итальянской военной миссии. 31 августа итальянцы оккупировали греческий остров Корфу.
В советских газетах это сообщение появилось с опозданием.