Подождал, пока птица оказалась напротив раскрытого окна, и громко хлопнул в ладоши. Испуганная птица метнулась прочь, в распахнутое окно - и обрела свободу.

«Спаси меня...» - прошептало чудовище.

«Спаси его...» - прошептал кто-то внутри Гривы.

Чудовищная боль - в двух зеленых глазах. И бездна - в третьем, черном...

Грива коснулся сенсора, и лик чудовища исчез с экрана.

Но остался в сознании Артема, запечатленный с голографической точностью.

– Ладно, - сказал Артем по-русски.
– Уговорил, черт языкатый. Я лечу к тебе.

– Я - с тобой, - раздался за спиной мелодичный голос.

Грива обернулся, как ужаленный. Даша!

– Доброе утро, Артем.

– Доброе... Ты... Давно ты...

– Извини. Я думала, ты слышал, как я вошла, - виноватым голосом произнесла Даша.

– Ты... Ты его видела?

– Конечно, милый. В твоих снах.

– В моих... Что?

– В твоих снах, - повторила Даша с очаровательной улыбкой.

– Ты можешь видеть мои сны?

Воистину, сегодняшнее утро принесло Гриве много нового.

– Я - нет. Он - может, - Даша легонько коснулась живота.
– Ты не знал?
– И другим, озабоченным тоном: - Когда мы вылетаем? Я успею немного поплавать? Это полезно маленькому...

– Извини, Юджин, я тебя не возьму!
– непреклонно произнес Грива.
– Это не твоя операция.

– Арти!
– На Ирландца было больно смотреть.
– За что, Арти?

Он не понимал. Юджин остался за бортом, когда Грива отправился в прошлое. Это можно было понять. Место только на одного... Приказ командования... Но - теперь? Почему? Хокусай сказал: Грива сам решит, кто пойдет с ним. О'Тулл был готов умереть за Артема. Он был готов умереть вместо Артема.

И - вместе с ним.

Грива смотрел на своего давнего напарника и думал: «Почему я раньше его не понимал?»

Партнер, напарник. Умелый, сильный, надежный... Напарник. Не друг. Так думал Грива. Раньше...

– Брат, - сказал Артем тихо.
– Поверь мне. Я знаю.
– Он взял Ирландца за руку.
– Вдвоем мы погибнем. Оба. Верь мне. Ты - можешь!

Юджин выдернул руку, резко повернулся и выбежал из салона.

Грива не окликнул. Он знал: Ирландец поймет. И простит. Если только Грива вернется.

А напарник в этой операции у Артема уже есть. Скажи кто-нибудь Гриве неделю назад, что он отправится на личную встречу с тем, кто только что убил больше тысячи человек, в компании беременной жены... Интересно, что бы Артем тогда ответил?

Они прилетели вдвоем. То есть не вдвоем, конечно. С ними была целая прорва народа и куча военной техники: охрана, обеспечение... Однако на самый южный континент они высадились вдвоем. Грива самолично посадил на ледяное плато транспортную вертушку, после чего они перегрузились в вездеход и уже на нем въехали в ворота ангара. Электроника не сработала, поэтому сами ворота пришлось обработать из пушки, а потом вышибить таранным ударом.

Первые тела они увидели уже в ангаре.

«Не смотри», - хотел сказать Артем, но вспомнил, через что прошла Даша, прежде чем попасть сюда... И промолчал.

Блеклые лампы аварийного освещения. Погасшие экраны. Темные панели. И мертвецы. Везде. В коридорах, на пандусах, на лестницах, между распахнутых дверей обесточенных лифтов. В спецкомбинезонах, в обычной одежде, полураздетые... Мужчины и женщины, старые и молодые, всех цветов кожи... И у всех на лицах застыло выражение жуткого нестерпимого отчаяния... У тех, у кого сохранились лица...

– Мы - на втором уровне, - негромко произнес Артем.

– Понял, - раздался негромкий голос Хокусая.
– Маршрут?

– Схема не высвечивается. Но это не важно. Я знаю, куда идти.

Грива действительно знал. Он чувстствовал, где сейчас эпицентр этого мира. Мира смерти.

Люк задраен. Дежурная смена - в броне пятого уровня, с импульсниками и резонаторами. Импульсниками сумели воспользоваться двое. Выжгли себе мозги.

– Ты чувствуешь его?
– спросил Грива Дашу.

Девушка покачала головой.

– Я чувствую тебя, - сказала она.
– Тебе тревожно.

– Да, - согласился Артем.
– А тебе?

Ее глаза - за прозрачным забралом шлема. Легкое движение головы: нет.

А Гриве - страшно. Однако страх был снаружи. Артем ощущал себя словно внутри батисферы, погруженной на тысячу метров. Он ощущал эту бездну. И видел крохотные капельки влаги, просочившиеся сквозь уплотнители люка... Не этого люка, который сейчас отделял их от камеры, другого. Того, который внутри.