Выдумка Номер Три: В книге «У каждого парня есть сердце» герои проводят много времени,

переписываясь с другими людьми с помощью Блэкбэрри. В действительности, когда я выходила

замуж, у меня не было Блэкбэрри, да и доступа к интернету. В 1993 году, когда состоялась моя

свадьба, интернет не был настолько широко известен и общедоступен. По крайней мере, для

меня.

Тем не менее это чуть ли не ЕДИНСТВЕННЫЕ моменты, которыми моя реальная свадьба

отличается от той, что описана в книге. И сейчас я перечислю вам все факты, чтобы это доказать!

– Вы же шутите, si?

Секретарио подозрительно посмотрел на нас поверх своей пишущей машинки.

Я обменялась взглядами с моим будущим мужем. Все дело было в том, что мы не шутили. Мы

хотели пожениться в Диано-Сан-Пьетро, сонной деревеньке на итальянской Ривьере всего в

нескольких милях от Монако. Популярный летом пляжный курорт, в марте лигурийский городок

был относительно безлюден, не считая местных жителей, возделывающих оливковые рощи,

усеявшие крутые, отвесные склоны холмов, а по вечерам гулявших (если удавалось пробудить их

от послеобеденного сна) по ресторанам и кафе, усеявшим великолепное морское побережье.

Учитывая, насколько пустынен был город, отказ секретарио поженить нас казался странным. Было

очевидно, что в мэрии коммуны Диано-Сан-Пьетро происходило не слишком много интересных

событий. За исключением нас, седого секретарио, нашего переводчика и будущего шафера Инго

здание было пусто. Толп народа, барабанящих в двери городских властей Диано-Сан-Пьетро с

требованием поженить их, я не заметила.

И все же вид секретарио говорил о крайнем нежелании даже допустить мысль, что двое

американцев будут сочетаться браком в его городке.

– Вы не понимаете, - начал упрашивать он нас на ломаном английском. – Здесь, в Италии, мы

очень серьезно относимся к институту брака. Нужно много всего сделать, заполнить массу

всевозможных документов.

Тут мы выложили перед ним Stato Libero, который заполнили в Генеральном консульстве Италии

еще в Нью-Йорке, прежде чем ехать в Европу. Консул заверил нас, что это заявление,

подписанное четырьмя свидетелями, не состоящими в родстве с нами и друг с другом, –

единственный официальный документ, который понадобится нам, чтобы сочетаться браком в

Италии во время отпуска.

Но в дополнение к этому мы также захватили переведенные на итальянский свидетельства о

рождении и наши паспорта. «Итальянцы, – объяснили мы так любезно, как только могли, – не

единственные люди в мире, которые серьезно относятся к институту брака».

Секретарио взял у нас документы с выражением растерянности и досады на лице. Было очевидно,

что ему вовсе не хотелось заниматься этим за час до обеденного перерыва – трехчасового

обеденного перерыва.

Факт Номер Один: В Италии все действительно закрывается с двенадцати до трех, как это описано

в «У каждого парня есть сердце»: банки, магазины, бакалейные лавки; все, что угодно, лишь бы

позволить служащим насладиться обедом в кругу семьи.

Пробормотав, что ему надо поговорить с мэром, секретарио исчез в соседнем кабинете. Вернулся

он несколько минут спустя в компании крупного мужчины в спортивном костюме, который жевал

нечто, напоминающее сэндвич с салями и луком. Этот джентльмен, как оказалось, и был мэром

Диано-Сан-Пьетро. Он бросил на наши бумаги быстрый взгляд и, вздохнув, спросил:

– Почему вы просто не могли пожениться в Лас-Вегасе, как нормальные американцы?

Факт Номер Два: Он действительно именно так и сказал, прямо как в книжке.

Сознаюсь: я свадьбофоб. Я ничего не имею против брака. Но вся эта шумиха с толпой народа,

свадебным платьем, регистрацией, букетом и тортом пугает меня до чертиков. Читатели часто

упрашивают меня написать продолжение того или иного из моих современных романов, в

котором будет описана свадьба тех-то и тех-то героев. Но все дело в том, что я не могу этого

сделать, поскольку сама я никогда не занималась подготовкой к свадьбе и не представляю, как

кто-то может с этим справиться.

Одиннадцать лет назад – когда мы поехали в комунну Диано-Сан-Пьетро – мне было двадцать

шесть, а мой будущий муж Бенджамин был зрелым мужчиной тридцати двух лет. Мы, безусловно,