Шрифт:
приходил, и те в обиде не остались!
Привез отец от доброй волшебницы наказ: шкуру по прибытию домой сжечь
непременно. Ванюша, однако, спешить не стал. Выпросил ту шкуру у отца и над своей
кроватью повесил - для любования!
Вырос Ванюша, пришла пора ему жениться. Полюбил он девку Марьянку, босоногую
хохотушку, а та на него и смотреть не хочет. «Ты, - говорит, мечтательный какой-то. А мне
нужен мужик – канифасовые портки, кирзовые сапоги, до подвига дюжий!»
Сохнет Ванюша по своей Марьянке, что делать - не знает. Пишет ей героические
стихи. Марьянка их только слушать начнет, и тут же зевать начинает.
Решил Ванюша к доброй волшебнице слетать. Третьего-то подарка от нее он так и не
получил!
Вынес в поле шкуру. Только до репья знакомого дотронулся - шкура возьми, да и
загорись. Словно бы ее керосином облили, а после подожгли!
Сгорела шкура дотла, на месте ее бездонная яма открылась. Заглянул Ванюша в ту
яму - могильным холодом разит! Махнул рукой и побрел домой печальником неутешным.
На другой день проходила мимо той ямы Марьянка. Выскочили из нее три огромных
медведя и давай бедную девку стращать. Того и гляди разорвут на кусочки! Ванюша из
огорода разглядел и бросился, ног не чуя, ей на помощь. Увидели медведи Ванюшу - морды
свои к земле прижали и в яму обратно попрыгали!
Марьянка после такого героического случая с охотой, конечно, за Ванюшу замуж
пошла.
Видать, та яма с медведями и была третьим подарком от доброй волшебницы!
ХРУСТАЛЬНЫЙ ШАР
Подгорянку Наталью, круглую сироту, давно съедала кручина. В девках-то, вишь,
больно засиделась, никто замуж ее не брал!
Как-то осенью стукнула дверь и в избушку, в которой жила Наталья, влетел Ветер.
Поднимая сухие листья до потолка, сказал ей Ветер такое:
«Я - один из десяти тысяч ветров, рожденных над Жигулями. Только и умею, что
вращать колеса ветряных мельниц. Выходи, Наталья, замуж за меня!»
Сироты, горя хлебнувшие сполна, люди, как известно, не капризные. Стала Наталья с
тем Ветром жить, Ветром Ивановичем его величать.
Целыми днями летал Ветер Иванович над Русью, колеса ветряных мельниц усердно
крутя. А как домой под вечер вернется - улицу подметет, дров наколет, огонь раздует в печи.
Спал Ветер Иванович всегда в глиняном кувшине. Научил он Наталью, когда та к
нему немного привыкла, себя соломинкой из любой дали вызывать. Дунешь в ту соломинку
со всей силой, покормишь вылетевшего из нее Ветреныша избяным сквознячком, и он тут же
в Ветра Ивановича превратится!
Жила Наталья со своим мужем, не считая дни, и вот родился у них сын - Воробей.
Шустрым, как все воробьи, родился! Научил он Наталью, когда та к нему немного привыкла,
птичий язык понимать.
Дружная у них получилась семья, хоть и не совсем необычная. Один другому
помогает, учится другого, что знает он сам.
И вот позарился однажды на недюжую силу Ветра Ивановича мельник из соседнего
села. Забрался он ночью к Наталье и кувшин, в котором спал ее муж, украл. Принес его на
мельницу и приковал Ветра Ивановича к мельничному колесу.
Три дня и три ночи гремел Ветер Иванович цепями, поднимая до потолка мучную
пыль, а после мученической смертью почить изволил.
Не утешить ничем Натальино горе, текут и текут из глаз ее ручейки. И вот слышит
она однажды, как чирикают за ее окном воробьи:
«Нет Ветра Ивановича больше на свете, некому и облака на небе пасти. Случится в
Жигулях засуха великая, многие люди с голоду умрут!»
Забыла Наталья про свое горе, услышав такие слова. Нашла в сарае соломинку и стала
в нее дуть. Прилетели к ней вскоре десять тысяч жигулевских ветров, закадычных друзей
Ветра Ивановича. Захлопали юбками, сушившимися на дворе, словно корабельными
парусами. Принес каждый ветер в подарок Наталье по шустрому сквознячку. Съел их