таковая не порабощает человека, она подчиняет его

себе только тогда, когда отделяет от природы. Разум

как таковой тоже не выступает как репрессивная сила, пока не делает человека глухим к жизни природы, к ее цветам и краскам, а значит и к своей собственной жизни. Поэтому в романтической утопии XIX в. нет ни поношения, 113 Николюкин И. Н. Эстетика американского романтизма.— В кн.: Эстетика американского романтизма, с. 17.

«Восток», к которрму часто обращали свой взор американские

романтики,— это, конечно, не географический регион со всеми

его реальными культурами и историческими особенностями, э

миф, мнимая антитеза дегуманизирующегося Запада.

115 Эмерсон У. Природа.— В кн.: Эстетика американского романтизма, с. 182.

126

ни превознесения техники и разума: железная дорога сами но себе не плоха и была бы просто благом, если бы...

не была построена на человеческих костях. Разум тоже

мог бы даровать людям добро, если бы служил делу просвещения, а не мелочным повседневным заботам, опуты-

нающим человека цепями рабства и не превращался в

средство достижения меркантильных целей. Поэтому романтическая утопия и не является царством разума, как

у просветителей. Но она не является и царством «чистой»

природы, это скорее царство всеобщей гармонии, где одна

часть космоса не навязывает свои законы другим и где

поэтому устанавливается такое «созвучие полное», которое одно только и нужно человеку для полного счастья.

В этой связи встает вопрос об отношении утописта-ро-

мантика к демократии, к политическим институтам общества и прежде всего к государству. Романтик отвергает

реальный мир американской буржуазной демократии, что

не мешает ему считать себя демократом, а свою утопию —царством истинной демократии. Это, однако, совсем не та

демократия, о которой говорит политик или бизнесмен.

«Когда я ...говорю о демократическом начале,— писал

Эмерсон,— я имею в виду не исчадие ада, самонадеянное

и крикливое, которое выпускает лживые газеты, витийствует на партийных сборищах и торгует своими измышлениями, получая за них золото, а тот дух любовной заботы

об общем благе, имя которого оно присвоило. Нынешняя

„демократия*4 не имеет ничего общего с подлинно демократическим началом» 116. Подлинная демократия может существовать только там, где имеется «жизненное пространство» для естественного человека и уважается автономия

личности. «В основе демократии,— поясняет Эмерсон,—лежит принцип ,,суди обо всем сам, проникнись уважением

к самому себе“ Там, где этому принципу следуют — что

случается довольно редко,— он неизбежно приводит к изоляции партийного начала, к превращению каждого человека в самостоятельное государство. В то же самое время

он заменяет омертвевшие нормы общественной жизни живыми, которые заключаются в подлинном, глубоко прочувствованном уважении к высшим и родственным по духу

умам»117. Таким образом, идеал утописта-романтика—116 Emerson R. W Journals of Raph Waldo Emerson, with Annotations, vol. IV, p. 95. Цит. по: Паррингтон В. JI. Указ. соч., т. 2, с. 455.

117 Jbid., vol. ITT, p. 309. Цит. по: Паррингтон В. Л. Указ, соч. с.

127

этическая демократия, не имеющая ничего общего с демократическим политическим процессом, хотя, безусловно, наполненная глубоким социальным содержанием.

Естественно, что романтик яе может относиться к

государству иначе, кроме как с подозрением и настороженностью. Хотя он в принципе и не отрицает его как

институт, однако он предпочитал бы все же иметь такое

государство, которое правило бы столь «мало» и было бы

столь невелико по своим институциональным масштабам, что оставалось бы незаметным. «Я всецело согласен,—говорит Торо,— с утверждением: „Лучшее правительство

то, которое правит как можно меньше44— хотел бы, чтобы оно осуществлялось быстрее и более систематически.

Осуществленное, оно сводится в конце концов — и за это

я тоже стою — к девизу: „Лучшее правительство то, которое не правит вовсе4’,— а когда люди будут к этому готовы, то именно такие правительства у них и будут»118.

Ответ, в сущности, тот же, что и у Эмерсона: хорошо то

правительство, которое позволяет каждому быть самому

себе правительством. В итоге идеалом утописта-романти-

ка оказывается неполитическое (деполитизированное) общество, в котором нет ни государства, ни партий, ни