он — нечто совершенно другое, сплошные иксы кругом да игреки. Ну ещё иногда встречаются

косинусы и котангенсы с интегралами. Но от этого как-то легче не становится. Как сказал

когда-то один умный человек, в действительности всё выглядит совершенно иначе, чем на самом

деле. В общем, в мире вокруг нас одни сплошные уравнения со всеми неизвестными.

— Я ничего не понял. Ты только скажи, с Ёжиком всё в порядке?

— Как и всегда, всё в полном беспорядке!

— А-а-а… Ну, тогда я пойду немного посплю, ладно?

— Конечно! Я тебе потом всё объясню.

— Да, мне всегда так все говорят…

— Дык и нам всю жизнь по всем статьям окружающий мир так говорит. В общем и целом, не

в этом суть. После разберёмся.

— Я так и думал. — И Ёик свернулся калачиком между сканером и принтером.

— Вот все так и думают, — тихо сказал я, услышав его посапывание. — На том весь мир и

стоит. Так… Что у нас там дальше? Ах да, ёжики…

— Да мы тут не знаем, куда ломиться, — Слипер учтиво склонил голову перед Свидетелями

Гиговыми.

— Рано откофевываться, — ввинтил тот из них, что маленький. — У Окольцованных сегодня

важное событие. Как оно пройдёт, сразу надо с прошением очутиться возле. Настроение у них

будет позитивное и альтруистическое напрочь. Тут вы с петицией и окажетесь.

18

0

— Что за событие? — Загрибука зажёг глазки интересом и затоптался нетерпеливо, завиляв

хвостиком.

— Сегодня происходит остановка Вертикрути Мира. Звёзды всея вселенной выстроятся, словно

фонари на проспекте маршала Голубохерова, али по-аглицкому просто Блюхера. Ситуация по

статье 20-12. Загогулины Лабиринтовы распрямятся. И на этом широком пути воссияет

Окольцованным маяк родного порта, крыльцо родительского дома. Типа, кратковременный отпуск

на побывку. Они покидают свои тела и устремляются душами за Великий Барьер, туда, где

искрится и играет Свет Нерукотворный, воссоединяясь на безвременный миг в Единое. А потом

возвращаются, сдав отчёты на стол Потолочному Разумению и получив новые инструкции по

корректировке Всея Дхармы.

— Прям массовый гагаринский старррт! — ошалел кот от такой картины и вытянул хвост вверх

пусковой установкой.

— Поэтично, — довольно кивнул на кошачье заявление худой в чапане своему меньшому

сотоварищу по работе.

— Высокий слог, — подтвердил тот.

— Так шо кочумайте, ребята, до поры, — продолжил худой. — Можете, конечно, по дому

прогуляться, токма руками ничё не лапать, когтями ничё не цапать, ходить тихо и аккуратно, аки

мышь на кронштадтской кухне тёти Нюры.

Никто ничего не понял, но стало-таки как в Ясном Пне, что, мол, экскурсию по особняку нужно

проводить на цыпочках. Не на курицах, в смысле, а на пальцах ног и лап, уж у кого что имеется.

— Усекли, — кивнул Башкирский Кот и исчез в воздухе. — Ррребзя, алга за мной.

— Удачи! — Свидетели Гиговы развернулись было, но тут на тёмной дорожке показался

молодой человек.

Братья и Загрибука напряглись.

— Так, нас спеленговали, — произнёс Дример сквозь зубы и натянул по самые глаза Шапку-

Невредимку.

Но молодой человек, похоже, был занят совершенно другим. Он вертел головой по сторонам и

явно торопился. А потому чуть не влетел носом в Свидетелей Гиговых.

— Оть, ёлки-палки, сибирский лесоповал! — опешил он. — Никогда не знаешь, где вас

встретишь.

— Локи, ты опять её потерял из виду? — укоризненно наклонился худой Свидетель Гиговый к

молодому человеку.

— Да только что здесь была! По цветнику ходила, а потом как в воду канула! — ответил