уважаемого дона Шкындыровича в любую таверну этого захудалого городишки и клянусь всеми

шпротами на свете, что нас таки угостят парой штофов угашенного во все стельки мескаля!

— Оба-на! — захлопал Мора. — Вы, парни, отлично смотритесь вместе! А мы сзади будем

изображать собой толпу зазевавшейся черни! — Мора мигнул Дримеру, и тот напялил Шапку-

Невредимку на самый нос, оттопырив уши.

— Примерно так, — ухмыльнулся хрипло Дример.

Все покатились со смеху.

— Хорошая погода, прекрасная компания… Что ещё нужно для такого чудного дня? —

Шкындырбыр Шкындырбаевич крутанул тростью. — Пожалуйте за мной, господа флибустьеры.

Он завёл всех в соседнюю комнату и указал на некий переливчатый с прожилками ковёр,

расстеленный на полу. От чудн[о]го половичка создавалось странное ощущение, будто кто-то

пролил на пол ведро тёмно-медового жидкого янтаря с золотистыми искорками. Казалось, что

субстанция живёт своей жизнью, перетекая постоянно сама в себе.

— Присядьте, сейчас стартуем, — заверил Шкындырович.

Слипер с Дримером переглянулись, пожали плечами и осторожно сели на чудо-ковёр.

— Прошу и вас, — закивал Шкындырович Башкирскому Коту и Загрибуке.

26

7

— Данке шён, сеньоррр, — чиркнул когтём кот и шагнул в янтарную лужу вместе с

Загрибукой.

Мора сам расположился там же. Шкындырович подошёл к стене и что-то нажал на ней.

— Не волнуйтесь, будет немного непривычно поначалу, — предупредил он и присоединился к

гостям.

Тут произошло нечто уж совсем невразумительное. Комната, в которой они находились,

съёжилась и обтекла их со всех сторон. При этом присутствующая до сего момента в ней мебель

слилась с пейзажем стен, словно камбала на черноморском дне, и превратилась в такой же

переливчатый буро-золотой материал, что и коврик давеча. Пол стал повторять контуры их тел,

словно делая слепок.

— Эй-ей-ей! — оторопело прикрикнул на сдвигающуюся архитектуру Слипер.

— Не волнуйтесь, это — пилотируемый корабль, — улыбнулся Шкындырович. — Он только на

стоянке прикидывается комнатой. Сейчас будет немного стремновато. Я и сам в первый раз слегка

струхнул. Внимание…

Странная материя окончательно сомкнулась вокруг всей компании и, казалось, подоткнула их

со всех боков, словно заботливая мама одеялом.

— Алга! — коротко и решительно произнёс Шкындырбаевич.

Стены корабля в один миг стали прозрачными, обнажив вокруг серые бетонные перекрытия

гаражного бокса. А затем корабль выехал на улицу. Прямо на уровне сорокового с копейками

этажа. Он словно вытек из квартиры, принимая на ходу форму горизонтально развернутой

водяной капли. Но нашим пассажирам казалось сейчас, будто их просто за шкирку вывесили с

балкона. Прозрачный пол создавал полную иллюзию отсутствия корабля. Ощетинившийся

шерстью Башкирский Кот в ужасе смотрел на сорокоэтажную пропасть у себя под задницей.

Загрибука, уже заранее всё навоображавший, теперь сидел с закрытыми глазами и усиленно

чувствовал своим ОКЛЖПэ спасительный пол.

— Эт-т-т-т-т-то, конечно, восхитительно, — обретя дар речи, изрёк Дример, — но нельзя ли

вернуть как-нибудь стены обратно? А то, боюсь, Загрибыч проведёт всю экскурсию в версии

«Окрестности города А специально для слепых».

— Да-да, простите, — спохватился Шкындырбыр Шкындырбаевич, и стены помутнели, обретя

свой странный янтарный оттенок.

— Почём матеррриальчик? — осведомился Башкирский Кот, оглядывая диковинный материал

и чувствуя, как дрожь стрёмная унимается в лапах. Он попытался ковырнуть когтём стенку

корабля.

— Это энергия Камы, силы устремительности живности друг к дружке, — пояснил

Шкындырович. — Может принимать любые формы в зависимости от обстоятельств, мимикрирует

и морфирует как хрен на редьку слаще, к тому же хорошо поддаётся контролю, если, конечно, у

пилота всё в порядке с головушкой и воображением. На более высоких планетах этот материал

используется не только для создания виман, но и в медицине, и в искусстве, и в строительстве