Шрифт:
под ложечкой (интересно, врачи когда-нибудь обнаружат в чьём-нибудь организме эту самую
«ложечку»? И из чего она там сделана? А вдруг она вовсе и не ложечка, а окажется по всем
понятиям очень даже вилочкой? А у злых людей там, на месте этой самой ложечки, возможно, и
вовсе спрятан острый ножичек! Ну да ладно, вернёмся к нашим ложкам…). А ещё как-то
защемило в груди (чего там и чем можно прищемить? Тоже ведь открытый вопрос на повестке дня
у медиков всея мировой культуры!). И заныло в душе (ну тут уж и вовсе нет слов. Хотя по части
кошачьей души ещё можно как-то порассуждать). И, стало быть, всесильное устремление
оказаться нынче и тута же на пороге родной хаты у всех одномоментно поубавилось. Но тут к
месту шмякнулась об пол и разбилась пиалушка, нечаянно и некофейно смахнутая с подоконника
кошачьим хвостом, и защемлённое ложечное нытьё куда-то сгинуло.
— На счастье! — быстро мявкнул Башкирский Кот, обворожительно улыбнулся бритвами
зубов и спрыгнул подбирать осколки.
— Ребятушки наши, по всему видать, направляемы с Потолочного Разумения, — пояснил
Масявке и Масюське Мора, — а потому имеют в своем путешествии незримую задачу и
постановление, которые ни в раз нам, проявленным в миру, не понять, а исполнять-таки надобно.
Потому и окончание всей этой турпоездки видится мне лично веселушным и дарующим всем
радостей и вкусностей.
— Мудро, — кивнула Масюська. — Ну, раз такое дело, споможем мы вам отыскать Ключника.
Пошли в дорогу собираться. Погода нынче будет — не приведи на порог.
— У вас что тут, тоже погоду объявляют? — Мора искренне округлил глаза. — А я думал, что
радио только в городе А транслируется да по району.
— Хе, тож мне, удивил, — хохотнула Масявка. — У нас и телевидение есть! Мы ж город
продвинутый, впереди планеты всей, как говорится.
— Да только у нас телека нет, — предупредила Масюська, — мы так, по старинке, едим грибы
и смотрим ковёр!
Дример взглянул на потолок, словно узрев там что-то жутко интересующее его, а на самом деле
тщетно попытался припомнить, где же он это уже мог слышать. Загрибука печально вздохнул, ибо
знакомство с чудным явлением телевидения, конечно, интересовало его как учёного, но, судя по
всему, откладывалось нынче за неимением такового в наличии.
Приняв эту учёную грусть за буддистское сострадание, Масявка поспешила его успокоить:
— Ты не парься. Мы ж — карела, нам — похъелла!
30
0
И тут Дример сразу припомнил братьев-диггеров с такими же фразочками, и как подземельцы
упоминали Пургопетрик. Вот уж воистину, вселенная мала, словно деревня от кола до двора.
Идти было недалеко по части собирания, и Масявка с Масюськой просто наскоро забрели в
кладовку, откуда добыли примус, походный чайник, пакетики с чаем, сахарку в мешочке и
неприкосновенный запас: полкило сушек. Там же нашлись одеяльца.
— А курева у вас нет? — с надеждой спросил Дример, отставив пустую чашку.
— Бррросать надо давно уж! — буркнул Башкирец, крутясь по кухне и вынюхивая по полочкам
что-нибудь привлекательное для кошачьего вкуса. — Неактуально это сейчас и немодно. Весь мир
движется к здоровому образу жизни, к спортивным достижениям, а ты, Дример, поррртишь нам
показатели в дневнике по годовому отчёту! Где твоя тетрадь наблюдения за природой?
— Да ладно, не ворчи, — грустно отмахнулся Дример и, откинувшись на спинку стула, проныл
в потолок: — И перед смертью никто не подаст мне папироску, не поднесёт спичку...
— Ага, — мигнул цветомузычными глазами кот и ухмыльнулся, — так, типа, и умру
ненакуренный! Пошли, рррастаман с фиговым листком. Фомку добывать будем от портала
несусветного. Сейчас в городе добудем и пыхтелку твою, чтоб мозги обдымить как следует, а то,
глядишь, запахнешь по-человечески.
Все улыбнулись, а Дример смущённо скривил нос.
Они вышли в город. Здания в нём были хоть и солидные на вид, но явным образом то тут, то
там покосившиеся. Трещины пересекали стены. Мутные окна ютились в облупленных рамах.
Лампочки над подъездами по большей части не горели, а некоторые и вовсе отсутствовали. Но тем
не менее, всё это придавало городу некую совершенно непонятную притягательность и