Атос молча пожал плечами.

Поскольку во время этого разговора они продолжали двигаться в направлении, избранном мушкетером, сейчас они удалились довольно далеко от центра лагеря и даже вышли за его пределы.

Атос остановился и сбросил плащ.

— Я вас привел сюда, — сказал он, — не из любви к эффектам, а просто потому, что нам здесь не помешают.

Они стояли на краю заброшенного кладбища. Ван Вейде понял, что любые его доводы будут бесполезны, и резким движением выхватил шпагу из ножен. В ответ Атос плавно вынул свою.

— Защищайтесь, сударь, — будничным тоном сказал он.

— Сами защищайтесь, черт побери! — крикнул Ван Вейде и отчаянно ринулся вперед.

Вечером, выйдя из палатки, д'Артаньян носом к носу столкнулся с Рошфором.

— А, это вы, кавалер!

— А, это вы, лейтенант!

— Что вы здесь делаете, разгуливая по лагерю так поздно?

— Я разгуливаю, где мне вздумается, господин д'Артаньян.

— Разумеется, это ваше право. Однако здесь вы подвергаете свою драгоценную особу большему риску, чем в любой другой части лагеря.

— Это еще почему?

— Потому, что мои мушкетеры недолюбливают людей вашего склада, милостивый государь.

— Чем же я неприятен господам мушкетерам, позвольте вас спросить?

— Ну, хотя бы тем, что шпионите за людьми, а потом они не без вашей помощи оказываются на виселице.

— Я не очень-то силен в искусстве расшифровки того, что произносит полупьяная мушкетерская глотка. Поэтому лучше объясните прямо — на что вы намекаете?

— Я имею в виду, что никто в роте вас не считает порядочным человеком после того, как вы отправили на тот свет Шалэ.

— Шалэ отправил на тот свет палач.

— Не будь вас, Рошфор, дело никогда бы не дошло до эшафота. И вам это прекрасно известно.

— Вы снова ищете ссоры, д'Артаньян!

— Я никогда не ищу ссор, милостивый государь, но также никогда не спускаю тем, кто меня задевает!

— Тысяча чертей, эти гасконцы невыносимы!

— А наглецы вроде вас, сударь, и подавно!

Через полчаса на опушке редкого леса д'Артаньян подал руку кавалеру де Рошфору, помогая ему подняться с земли.

— Вы снова ранили меня. Мне не везет, — почти беззлобно проговорил Рошфор.

— Просто я дерусь лучше вас. Обопритесь на мою руку, — предложил д'Артаньян.

— Да, так будет лучше, — заметил Рошфор, ковыляя рядом.

На этот раз клинок мушкетера проколол ему бедро.

— Вообще говоря, я несправедлив. Сегодня мне, напротив, неслыханно повезло, — задумчиво проговорил Рошфор спустя несколько минут.

— О чем вы? — спросил д'Артаньян.

— Да ведь это ваш слуга двумя превосходными выстрелами буквально спас меня от гибели сегодня утром.

— Так это были вы? — удивился д'Артаньян. — Бьюсь об заклад, что он не узнал вас. Недаром, значит, мне почудилось, что-то знакомое в том неуклюжем кардинальском адъютанте, которого чуть было не превратили в отбивную.

— Постойте, д'Артаньян. Я скоро поправлюсь и уж в третий раз расплачусь с вами за все.

— Подумать только, — со смехом сказал мушкетер, — если бы не Планше, я мог бы лишиться сегодняшнего удовольствия. Парень наловчился стрелять в Новом Свете!

— Планше был в Новом Свете? — удивился Рошфор.

— Впрочем, вас это не касается, — был ответ д'Артаньяна.

— Три часа назад я представил вашего Планше к производству в чин сержанта Пьемонтского полка. Кардинал собственноручно подписал приказ, заметил Рошфор, припадая на одну ногу.

— Я рад, что не убил вас, Рошфор. После того, что вы сделали для парня, мне было бы грустно, клянусь вам.

— Я тоже рад, — проявляя завидное чувство юмора, отвечал конюший его высокопреосвященства. — После того, что он сделал для меня, мне тоже было бы грустно, если бы вы меня убили.

Утром кардиналу доложили о двух дуэлях, состоявшихся в лагере накануне.

— Господа офицеры, должно быть, перепили на радостях, — кисло заметил Ришелье. — Им мало оказалось неприятеля, и они принялись за однополчан! Каковы же последствия этих дуэлей?

Ему было отвечено, что двое дворян ранены, причем один из них тяжело и его жизнь в опасности.

— Имя тяжелораненого! — потребовал кардинал. Ответ привел его в ярость.

— Посланник штатгальтера ранен и только не убит! Не в сражении, нет! Он ранен в лагере армии французов. И это как раз в то время, когда мне позарез нужны эти голландцы! Кто же второй пострадавший? Надеюсь, это не представитель короля Карла при главной квартире его величества?!

— К счастью, нет, ваше высокопреосвященство. Это французский дворянин.