–  Как я могла это узнать, - ответила Илька, - и зачем бы я это сделала?… У отца, видно, были причины, которые он не хотел никому сообщать, даже своей дочери… И если я встревожена, то не отъездом, а задержкой отца…

–  Нет, Илька, нет!
– воскликнул доктор Гамин, желая во что бы то ни стало успокоить девушку.
– Еще не истек срок, намеченный Дмитрием, этой ночью или самое позднее завтра утром он будет уже дома!

В сущности доктора тревожили скорее причины, вызвавшие эту поездку, чем сама поездка.

Затем они с г-ном Делапортом попрощались с девушкой и обещали зайти вечером, чтобы узнать, нет ли известий от Дмитрия Николева.

Молодая девушка стояла на пороге дома, глядя им вслед, пока они не скрылись за поворотом улицы. Задумчивая, встревоженная мрачными предчувствиями, она вернулась затем в свою комнату.

Почти в то же время в кабинете майора Вердера стал известен факт, относящийся к преступлению, совершенному в «Сломанном кресте»; он должен был навести правосудие на след убийцы.

В этот дань утром Эк возвратился со своим отрядом в Ригу.

Читатель помнит, что полицейские были посланы в северную часть области, где с некоторых пор участились нападения на отдельных лиц и грабежи в имениях. Следует также напомнить, что за неделю до того в окрестностях Чудского озера Эк преследовал одного беглого каторжника из сибирских копей и что ему пришлось гнаться за ним до самого Пернова. Но беглец бросился на несущиеся по реке Пернове льдины и исчез среди ледяных глыб.

Погиб ли этот преступник?… Вероятно, погиб. Но полной уверенности все же не было. Унтер-офицер Эк тем более сомневался в этом, что трупа беглеца не нашли ни в порту, ни в устье Перновы.

Короче говоря, вернувшись в Ригу и спеша с до«несением к майору Вердеру, унтер-офицер шел к нему в кабинет, когда ему сообщили об убийстве в «Сломанном кресте»; никто не подозревал, что в руках Эка находится ключ к раскрытию этого таинственного дела.

Поэтому велики были удивление и радость майора Вердера, когда он узнал, что унтер-офицер может сообщить ему сведения о преступлении и о преступнике, которого безуспешно разыскивали.

–  Ты видел убийцу банковского артельщика?…

–  Его самого, господин майор.

–  Ты знал Поха?…

–  Как же, знал и видел его в последний раз тринадцатого числа вечером.

–  Где?…

–  В трактире Крофа.

–  Ты был там?

–  Да, господин майор, перед возвращением в Пернов с одним из моих людей.

–  И ты разговаривал с несчастным артельщиком?…

–  Как же, несколько минут. Могу добавить, что если убийца, по всей вероятности, тот самый незнакомец, который сопровождал Поха, путешественник, проведший ночь в корчме… то его я тоже знаю…

–  Ты знаешь его?…

–  Да, если только убийца тот самый путешественник…

–  По данным расследования, в этом не может быть сомнения.

–  Что ж, господин майор, я вам его назову… Только вряд ли вы поверите мне!

–  Поверю, раз ты утверждаешь…

–  Я утверждаю следующее, - ответил Эк, - хотя я и не разговаривал в трактире с этим путешественником, но я прекрасно узнал его, несмотря на то, что лицо его было скрыто капюшоном… Это учитель Дмитрий Николев…

–  Дмитрий Николев?!
– воскликнул пораженный майор.
– Он?… Не может быть…

–  Говорил ведь я, что вы мне не поверите, - заметил унтер-офицер.

Майор Вердер поднялся и большими шагами стал расхаживать по кабинету, бормоча:

–  Дмитрий Николев!… Дмитрий Николев!…

Как! Этот человек, которого выставили кандидатом на предстоящих выборах в городскую думу, соперник влиятельнейшей семьи Иохаузенов, этот русский - выразитель всех надежд и притязаний славянской партии, направленных против германцев, этот человек, которому покровительствовало московское правительство, - он и есть убийца несчастного Поха!…

–  Ты утверждаешь это?… - повторил он, остановившись перед Эком.

–  Утверждаю.

–  Значит, Дмитрий Николев уезжал из Риги?…

–  Да… по крайней мере в ту ночь… Впрочем, это нетрудно проверить…

–  Я пошлю к нему на дом полицейского, - сказал майор, - и велю передать господину Франку Иохаузену, чтобы он зашел ко мне в кабинет… Ты ожидай здесь…

–  Слушаюсь, господин майор!

Майор отдал распоряжения двум полицейским из участка, и они тотчас же ушли.

Десять минут спустя г-н Франк Иохаузен был у майора, и Эк повторял перед ним свои показания.