— Зачем?

 — Ты разве не знаешь, что я готовлюсь поступать в консерваторию?

 Нет, этого я не знал.

 — А почему туда?

 — А почему бы и нет? — подбоченилась Ники. — Ты что-то имеешь против скрипки?

 — Нет, что ты! Скрипка мне очень нравится! Но ты же вроде играла на гитаре…

 — Скрипка гораздо лучше гитары, — ответила она резко. — Гитара, она создает настроение. А скрипка… она сама играет на тебе, как на музыкальном инструменте. Словно скальпелем — прямо по венам…

 «Интересно, где она это вычитала?» — подумал я и ответил:

 — Смотря как играть. Не, скрипку я уважаю. Скрипка — это серьезно. Как это у Павича: вы действительно хотите подарить дочке скрипку? А вы знаете, что выучиться играть на скрипке — это как вспахать поле отсюда до Белграда и обратно три раза?

 — Купите ей лучше барабан, — подхватила Ники.

 — Там не было про барабан, — возразил я.

 Мы рассмеялись.

 — Ну и вообще, — добавила Ники застенчиво. — Грег однажды сказал, что ему нравится слушать скрипку.

 — Ха! С этого и надо было начинать.

 За разговором мы сами не заметили, как пришли на Яхтенную. В супермаркете на углу возле дома Валенка мы набрали два огромных пакета снеди. Тащил их, естественно, я. Ники несла перед собой воздушный тортик, глядя на него с ревностью и неприязнью.

 — Значит, ты будущая скрипачка, — возобновил я разговор, чтобы отвлечь ее от мрачных мыслей. — А Валенок по жизни чем занимается?

 — Не знаю, что-то с железом.

 — С компьютерным?

 — Не, с машинами. Сам разве не обращал внимания? У него постоянно то руки в масле, то джинсы в солярке…

 — Не обращал. А ты всегда обращаешь внимание на мелочи?

 — Стараюсь, — серьезно ответила она. — Грег велел обращать. У меня другой курс обучения, не такой, как у тебя.

 — Какой? — заинтересовался я.

 — Хм… скажем так, с акцентом на разведке.

 Ники оглянулась.

 — Вот, например, та машина…

 Она указала на длинный черный автомобиль, выезжавший из подворотни на другой стороне улицы. Как раз когда я на него взглянул, он выворачивал на проезжую часть и через мгновение укатил в противоположную от нас сторону.

 — Что ты заметил? — спросила Ники.

 Я пожал плечами.

 — Ничего особенного. Машина как машина. Черная. Видимо, дорогая.

 — Я видела ее ровно столько же, сколько и ты. Ну, может, на секунду дольше. Какой она марки?

 — Ну… «мерс»? — бросил я наугад.

 — BMW, «семерка»! — сообщила она. — Номер?

 — Да какой номер, ты чего! — засмеялся я.

 — А я заметила первую букву и три цифры.

 Ники назвала их с торжественным видом.

 — Сколько человек в машине?

 — Погоди, — я напряг память и вспомнил: — Там же стекла были тонированные!

 Не успел я порадоваться тому, что не упустил такую важную деталь, как Ники заявила:

 — Ну и что? Любые тонированные стекла пропускают свет. Кажется, затемнение не больше сорока процентов, по закону… не помню. Короче, пассажиров ты тоже не заметил.

 — А ты, можно подумать, заметила!

 — Конечно, — кивнула Ники с отвратительно самодовольным видом. — Не было там пассажиров. Только водитель.

 — Можешь говорить что угодно — все равно не проверить. Машина-то уехала!

 Это была выходка обиженного мальчика, и Ники отнеслась к ней снисходительно.

 — Ты же не думаешь, что я вру, — сказала она спокойно. — Прекрасно знаешь, что все это правда.

 Мне стало стыдно. А главное — досадно, что я не заметил вообще ничего! Кроме того, что машина была длинная и черная. Да любой школьник заметил бы больше! Позор!

 — Подожди-ка секундочку, — сказал я, ставя пакеты с едой на асфальт.

 — Что ты затеял?

 — Не трогай меня.

 Я глубоко вздохнул, прикрыл глаза и сосредоточился. В точности как тогда, в марте, когда застыл посреди улицы, пытаясь вспомнить, что за символ промелькнул на моем мониторе… И довспоминался до того, что практически остановил время. И заодно все движение на Савушкина. И ввел в транс светофор и десяток пешеходов…

 К моему удивлению, повторить это оказалось не так уж сложно. Вдох, выдох, и я снова выпал из окружающей реальности, секунда за секундой восстанавливая в памяти те несколько мгновений, пока машина выруливала из двора. Картинка постепенно замедлилась и теперь неторопливо прокручивалась передо мной, как на покадровом просмотре.