Я уже проехал половину пути и ни один из светофоров, попавшихся по дороге, не работал. Но нигде не было пробок, не было, ни малейшего намека на заторы. Машины легко перестраивались между рядами, их пропускали, словно заранее предвидели такой маневр. Не слышно скрипа тормозов, никто не сигналит. Вокруг нереально прозорливая вежливость. От этого гармоничного движения меня начинает клонить в сон. Борясь со сном, я разглядываю водителей в соседних автомобилях. Похоже, я единственный, кто едет в машине в гордом одиночестве. Повсюду, кроме водителя, я вижу двух-трех пассажиров. И все улыбаются. Это получается только я такой не рациональный, что не использую максимально возможным способом пространство своего салона.

Ровно в девять ноль-ноль дороги практически опустели. Автомобили, едущие передо мной, свернули в проулки. А еще дальше по дороге, как будто никого и не было. В зеркалах заднего вида тоже пустота. Лишь редкие грузовики, осуществляющие доставку, попадались мне.

В пять минут десятого я подъехал к территории, на которой располагается офис моей конторы. Шлагбаум открыт, охраны нигде не видно. Странности продолжаются. Я занервничал – что же с моими коллегами? Они тоже все свихнулись? Как мне теперь работать в таком коллективе? Меня уже не удивили аккуратно расставленные автомобили на парковке, как и то, что я сразу же нашел единственное пустующее место. Возле курительной урны никого, обычно там трется пара-тройка лоботрясов.

Поднимаясь по лестнице на свой этаж, не встречаю никого – все усердно работают на своих местах. Перед дверью офиса на секунду задерживаюсь, делаю глубокий вдох и шагаю внутрь.

В офисе обстановка похожа на улей. Опять эти пчелиные ассоциации.

Но это на самом деле так. Все сотрудники, включая бухгалтеров, сосредоточенно носятся по офису. От компьютера к компьютеру, словно решили поменяться рабочими местами, что-то там поделали и передумали. И все молчат, никто не говорит по телефону, я не слышу входящих звонков. Только гудение. Гудение, которое я не слышу ушами, а только ощущаю в голове, похожее на вчерашнее. Я двигаюсь по проходу между столов, заглядываю в лица снующих коллег и моя уверенность в том, что все образуется, тает как снежный ком под лучами солнца. Их ясный взгляд, смущает меня. Я вижу жалость в их глазах и это меня раздражает. Их, не прекращающиеся улыбки, вызывают во мне чувство бешенства. Остался ли хоть один нормальный человек?!

Посреди прохода стоит Саша, директор по продажам. Он не улыбается, просто смотрит на творящееся вокруг безумие. Мне никогда не нравился этот пижон, но сейчас это, похоже, единственный человек в здравом уме. Я подхожу к нему на расстояние в полметра и пристально вглядываюсь в лицо. Улыбки нет, а что с глазами. Серьезные, задумчивые. Вроде нормальный.

Саша кладет мне руку на плечо и говорит:

– Уйми свой страх. Мы поможем тебе. – И он из этих!

– Вы, вы все! – Я в ярости кричу ему в лицо, – Вы все сошли с ума! Вы зомби!

– Антон, успокойся. Я тебе сейчас всё объясню.

Успокоится?! Суки! Я неожиданно для самого себя я бью его в челюсть, снизу вверх. Изо всех сил. Саша вскидывает голову и резко опускается на пол. Надо же, я его вырубил, а так-то он здоровый, собака.

Реакция окружающих на инцидент поражает меня. Их лица отражают муки страданий, они прижимают руки к лицу, словно не веря, что такое могло произойти. Они смотрят на меня, и в их взглядах я вижу вопросы: «Как ты мог? За что? Зачем?» Похоже, меня сейчас будут рвать на части. Я почувствовал ужас человека, окруженного толпой зомби и кинулся к выходу, расталкивая всех по пути.

Я сижу в квартире и не знаю, как мне быть. Я изгой общества.

Общества, которое сошло с ума. Я вспоминаю лица окружающих, после того как я ударил Сашу. Наверное, они будут мстить, видимо готовят расправу. Я представил, как они выламывают мою дверь, крутят меня по рукам и ногам и тащат на эшафот, что бы устроить показательную казнь. Они будут растягивать меня на дыбе, заставляя покаяться в совершенном грехе, а потом отрубят голову. Бац! И вот мои глаза видят то небо, то свежевыструганные доски эшафота. Жуть. А еще у меня пустой холодильник. Даже чай кончился.

Раздался звонок. Пришли. Странно, что сразу не ломают дверь. Вежливые суки. Еще звонок. Короткий, вежливый. Я иду к глазку, в руке нож – живым не дамся, хрен вам, а не показательная казнь. В сферическом изображении глазка я вижу лицо жены соседа. Она естественно улыбается, вроде бы одна. Я прячу нож и открываю дверь.

– Здравствуй, Антон. Я принесла тебе продукты. – Она протягивает мне полный пакет. – На работу не ходи, твой труд сейчас не нужен нам. Мы обеспечим тебя всем, что нужно для проживания.

Я беру пакет, несу его на кухню, кивая соседке – «проходи», но она остается у порога. Я возвращаюсь без пакета, говорю:

– Задавай, – она мило улыбается.

– Вы, это кто? Что с вами случилось? И почему вы это вы, а я это я?

– К нам пришел создатель, он вернулся. И мы те, в кого вошло его сознание. Мы исполняем волю божью. Это прискорбно, Антон, но в тебя не вошло сознание бога. Нам жаль тебя. Ты не пригоден для служения великой цели, но мы дадим тебе всё, что тебе нужно для жизни. Возможно, со временем ты поймешь суть создателя и присоединишься к нам. Мы будем очень рады.