Но все сие преодолеваем силою Возлюбившею нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисуса,/Господе нашем».

Он говорил о великой любви Божией, познав которую, человек может исполнить заповедь Христа – любить друг друга. У отца был громкий голос, и когда он говорил, увлекаясь и громогласно возвещал то, во что верил. Слушая, Лева вспомнил, как мама не раз просила его говорить потише, но он, улыбаясь, отвечал ей, что глуховатые очень благодарят его. И теперь Лева радовался, что ни испытания, ни болезнь не снизили энергии отца,! Любовь Божия пребывала в нем, и от избытка сердца говорили уста,

Громко и ясно подчеркивал он, что никто и ничто не может отлучать верующих от любви Божией. Как малое дитя хорошо развивается и здорово на груди матери, ощущая ее любовь, так и дитя Божие живо и здорово только в любви Христа.

В своей речи отец особенно отметил, что препятствия, трудности мы преодолеваем не своей силой, а силой Возлюбившего нас. Пользуясь этой силой, мы останемся верными Господу до конца, хотя не поют уже хоры, хотя прекратятся собрания и не будет молитвенных домов, все лишения духовной жизни преодолеваются силою Возлюбившего нас, и будем верны до конца.

В выражении лица, л жестах проповедника была полная уверенность в том, что поколебать веру в Христа невозможно. Всей своей жизнью он доказывал это и, по полученным много лет спустя сообщениям, в последние предсмертные минуты жизни вел душеспасительные беседы, заботясь не только о себе, но и об окружающих.

После проповеди потоки горячих молитв вознеслись к небу с просьбой к Возлюбившему сохранить до конца веру, надежду, любовь.

По окончанию собрания общим пением спели:

PoetryНепобедимое дано вам знамя,

Среди гонений его вознесем…

Радуясь, носим бесчестие мира,

Чтобы исповедовать Имя Христа,

Лишь на Него мы глядим с упованьем…

Несколько тихих, светлых дней провел Лева к общении с отцом. Но не только с ним. В Красноярске было много ссыльных братьев, например. Носков с Дальнего Востока и другие с разных краев страны. Со всеми Лева имел близкое общение, расспрашивал о настроении и утешал их Словом Божиим.

Все это были, в большинстве случаев, пожилые, семейные люди, просто рабочие и служащие, которые одновременно проповедовали в общинах. Все они очень тосковали о своих детях и женах, терпели лишения, но никто из них не выразил никакого ропота или огорчения против власти. Наоборот, Лева всегда слышал, что они понимали, что их испытания – воля Божия, что Господь очищает и переплавляет их в скорбях.

Никто из них не думал и не сделал отречения от веры. Ведь каждый из них, кто написал бы в газету статью о разочаровании в своей вере во Христа, мог бы значительно облегчить свою участь. Все они были полны решимости страдать до конца, зная, что здесь временное, впереди – вечность. Многие из них почили, не вернувшись к своим семьям, близким. Они приобщились к великому сонму страдальцев Христа.

Не раз Лева ходил в Красноярскую тюрьму с передачами. Высокая, многоэтажная, каменная, стояла она среди простых домов. Ходила с ним одна из сестер, по профессии прачка, которая особенно ревностно относилась к заботам о заключенных. Свидания Леве не дали.

– Ничего, – утешала его сестра. – Бог даст, еще встретишься с этими братьями и порадуешь их.

Не думали ни она, ни Лева, что придет час, и это огромное мрачное здание проглотит и Леву.

Отец Левы жил довольно скудно, и хотя и он, и Лева были сыты, с одеждой было плохо. Брюки у Левы окончательно разорвались, но он не унывал: он надел теплые шаровары защитного цвета, подаренные ему Чигалейчиком. Они имели вид обычных брюк. Натянув на них носки, Лева имел сравнительно приличный вид. Отец предлагал сыну пожить у него подольше, устроиться на работу, но это оказалось трудно. Лева пытался сделать что-либо через биржу труда, но она в это время закрылась… за ненадобностью. Вступила в действие и широко развернула свою вредоносную деятельность другая «биржа труда», связанная с именем Ежова.

– Пока есть возможность и погода теплая, я, папа, лучше поеду. А зимой буду работать. Потом дальше, дальше…

– Каков же твой приблизительный план? – спросил отец.

– Да вот посетить заключенных в Сибири, а потом – на север России, наконец, Соловки.

– А к маме не думаешь?

– Нет, я отрешился от всего.

– А как дальше будешь жить, после посещения Соловков?

– Не знаю, совершенно не знаю. Это усмотрит Сам Бог. Так или иначе, приходится быть готовым ко всему. Да будет воля Его.