ты заметил правильно. Я много месяцев, покуда не встре¬ тился с вами, не видел лица того же цвета, что мое. Скажу еще раз, друг: у меня не было дурного умысла, я подумал только, что за этой парусиной есть что-нибудь такое, что мне могло бы напомнить былые дни. Досказав свое простое объяснение, незнакомец сми¬ ренно побрел прочь, как человек, постигший глубокий смысл закона, по которому каждый вправе спокойно поль¬ зоваться своим добром без назойливого вмешательства со стороны соседа: полезное и справедливое правило, тоже, возможно, усвоенное им вместе с привычкой к уеди¬ ненной жизни. Подходя к небольшому лагерю пере¬ селенцев — прогалина и впрямь приняла вид лагеря,— он услышал, как вожак громким, хриплым голосом выкрик¬ нул имя: Эллен Уэйд! Уже представленная читателю девица, вместе со ста¬ рухой и ее дочками хлопотавшая у костра, радостно кину¬ лась на зов и, с легкостью лани проскользнув мимо ста¬ рика, мгновенно скрылась за неприкосновенным пологом. Ни внезапное ее исчезновение, ни вся возня с разбивкой шатра не вызвали ни малейшего удивления ни в ком из остальных. Юноши, управившись с рубкой, отложили то¬ поры и с той же своею беспечной, ленивой повадкой взя¬ лись за другие дела: кто задавал корм скоту, кто толок в тяжелой ступе кукурузу; двое или трое занялись прочими повозками: откатывали их и .расставляли таким образом, чтобы из них образовался хоть 'какой-то заслон вокруг ни¬ чем, по существу, не защищенного лагеря. Все эти работы были быстро закончены, и, так как пре¬ рия вокруг уже тонула в темноте, сварливая хозяйка, чьи резкие окрики с первой минуты привала непрестанно подстегивали нерадивых сыновей, громогласно, не осте¬ регшись, что ее могут услышать издалека, стала созывать семью: ужин готов, объявила она, и ждет тех, кто должен с ним расправиться. Каковы бы ни были прочие качества жителя пограничной полосы, он редко бывает недоста¬ точно гостеприимен. Едва услышав громкий крик жены, переселенец стал искать глазами незнакомца, чтобы пред¬ ложить ему почетное место за ужином, к которому их так бесцеремонно позвали. — Благодарю тебя, друг,— ответил старик на гру¬ боватое приглашение подсесть поближе к полному 23

котлу.— От души благодарю. Но я сегодня уже поел до¬ статочно, а я не из тех, кто роет себе могилу зубами. Раз ты этого хочешь, я охотно посижу с вами у костра, потому что я давно не видел, как едят свой хлеб люди одного со мною цвета кожи. Ты, значит, давно обосновался в этих местах? — скорее отметил, чем спросил переселенец, набив рот куку¬ рузной кашей, превосходно приготовленной его женой, отличной поварихой, несмотря на отталкивающую внеш¬ ность.— Нам говорили там у нас, на востоке, что поселен¬ цев мы почти и не встретим, и я должен сказать, молва была в общем верна, потому что, если не считать канад¬ ских торговцев по Большой реке, ты первый белый чело¬ век, какого я встречаю, пройдя добрых пятьсот миль: так оно выходит по твоему же счету. — Хоть я и провел в этом краю несколько лет, меня едва ли можно назвать поселенцем. У меня нет постоян¬ ного жилья, и я редко провожу больше месяца кряду на одном месте. — Охотник, что ли? — продолжал допрос переселенец и скосил глаза, как бы проверяя экипировку своего нового знакомца.— Для такого промысла ружьецо у тебя не больно хорошее. — Оно состарилось, как и его хозяин, и ему тоже давно пора на покой,— сказал старик и посмотрел на свое ружье со странной смесыо нежности и сожаления во взгляде.— И должен сказать, оно мне и не очень-то нужно. Ты ошибся, друг, назвав меня охотником. Я всего лишь трап¬ пер 1. — Пусть ты больше траппер, но, посмею сказать, ты, значит, немного и зверобой, потому что в здешних местах эти два промысла всегда связаны один с другим. — К стыду, сказал бы я, для человека, еще способ¬ ного заниматься более благородным из двух! — возразил траппер, которого далее мы так и будем именовать по его промыслу.— Больше полувека я проскитался с ружьем но лесным дебрям, ни разу не поставив ловушки даже на 1 Это слово означает в Америке человека, который ловит дичь капканом. У пограничных жителей этот промысел в большом ходу. Бобра, животное слишком умное, чтобы его легко было убить, чаще добывают этим способом, чем каким-либо иным. (Примеч. автора

птицу, что летает в небе, не то что на зверя, наделенного только ногами. — А по мне, разница невелика, ружьем ли добывать шкуры или капканом,— ввернул угрюмый помощник во¬ жака переселенцев.— Земля создана нам на потребу, а значит, и всякая тварь на земле. — Ты далеко забрался, старик, а разживы у тебя как будто маловато,— перебил товарища вожак, видно желая по какой-то своей причине перевести разговор на другое.— Хоть со шкурами-то дело у тебя идет неплохо? — Много ли мне надо? — спокойно возразил трап¬ пер.— Чего желать человеку в мои годы? Был бы сыт да одет. А деньги мне тут и вовсе почти не нужны — только чтоб от поры до поры набить порохом рог да запастись свинцом. — Стало быть, родом ты, приятель, не здешний,— продолжал пришелец, отметив про себя, что собеседник не понял ходкого словца «разжива», которое в его краях употреблялось в значении «домашний скарб» или «иму¬ щество». — Я родился у моря, но большую часть своей жизни провел в лесах. Теперь все воззрились на него, как иной раз люди спе¬ шат обратить глаза на предмет общего любопытства. Двое из юношей повторили: «У моря!» А хозяйка, обычно не слишком радушная, стала выказывать гостю не¬ которую, пусть неуклюжую, учтивость, как бы из уваже¬ ния к его дальним странствиям. Переселенец долго молчал, что-то, видно, обдумывая, но не считая нужным приостановить работу своего жевательного аппарата; на¬ конец он снова завел разговор: — Слышал я, не близкий это путь — от западных рек до большого моря. — Да, в самом деле, друг, это трудная тропа, и немало повидал я в дороге и всякого натерпелся. — Тяжело потрудится человек, покуда пройдет такой конец. — Семьдесят пять лет шел я этой дорогой, а не насчи¬ тать и ста миль на всем пути за Гудзоном, где бы я не от¬ ведал подстреленной своей рукою дичи... Но я расхвастался впустую. Что проку в былых свершениях, когда твой век на исходе? Я как-то встречал человека, который плавал по 25

этому самому Гудзону,— негромко заметил старший из сы¬ новей, как будто не очень доверяя собственным сведениям и полагая приличным принять неуверенный тон перед та¬ ким бывалым человеком.— По его словам выходило, что это значительная река и глубокая — по ней можно пройти на барже от верховья до устья. — Гудзон — широкая и глубокая река и немало вы¬ росло красивых городов по его берегам,— возразил трап¬ пер,— а все же он жалкий ручей по сравнению с водами бесконечной реки! — Если поток можно объехать вокруг, я не назову его рекой,— вмешался недобрый спутник переселенца.— Если река настоящая, человек ее не обходит, а тут же переплы¬ вает: идет на нее в лоб, а не берет в облаву, как медведя на большой охоте 1. — А на закат ты заходил далеко? — перебил пересе¬ ленец, точно нарочно не давая своему грубому спутнику принять участие в разговоре.— Забрел я тут на голую рав¬ нину, и ей конца-краю не видно! — Здесь можно ехать неделями, и будет перед глазами все то же. Я часто думаю, что господь простер перед Шта¬ тами голую прерию в предостережение людям: пусть ви¬ дят, до чего они могут довести землю в своем безумии! Да, вы проедете много недель, много месяцев этими откры¬ тыми полями и не встретите ни поселения, ни обиталища для человека или для скота. Даже дикий зверь прорыщет тут много миль, пока найдет себе логово; и все же, мне чу¬ дится, ветер с востока редко когда не донесет до моих ушей стук топора и падающего дерева. Старик говорил с той проникновенностью и достоин¬ ством, какие преклонный возраст придает словам, даже если они выражают и не столь глубокое чувство. Слуша¬ тели внимали ему, храня мертвое молчание. Они почти¬ тельно ждали, когда траппер сам возобновит беседу, что тот вскоре и сделал, обиняком задав вопрос, как это в обы¬ чае у пограничных жителей: — Нелегко тебе это досталось, друг, пересечь столько 1 В новых землях принято, чтобы люди с большой округи — иногда со всего края — сходились вместе на охоту для истребле¬ ния хищников. Они выстраиваются по кругу протяжением в не¬ сколько миль и постепенно стягивают кольцо, все перед собою убивая. На такую облаву и намекается ядесь: травимый зверь мечется в кольце от стрелка к стрелку. (Примеч. автора.) 26

рек и пробраться так глубоко в прерию на конских упряж¬ ках да с целым стадом рогатого скота! — Покуда я не увидел, что Большая река забирает слишком далеко на север,— объяснил переселенец,— я дер¬ жался левого берега, а тут мы сколотили плоты и перепра¬ вились без особых потерь: жена недосчиталась двух-трех овец, да девчонкам приходится доить одной коровой мень¬ ше. Ну, а дальше мы что ни день наводим мост через речку. — Ты, похоже, намерен двигаться на запад, пока не набредешь на землю, более удобную для поселения? — Пока не надумаю остановиться или же поворотить назад,— сказал переселенец и встал, резким своим движе¬ нием обрывая беседу. Его примеру последовали траппер и вся семья. Потом, не смущаясь присутствием гостя, путешественники стали устраиваться на ночлег. Из обрубленных древесных вер¬ шин, из грубых одеял домашней работы да из бычьих шкур они еще до ужина успели наспех соорудить несколько на¬ весов или, вернее сказать, шалашей, только и рассчитан¬ ных на кратковременный приют. Под их кров вскоре за¬ ползли дети со своей матерью и, по всей вероятности, тут же и заснули крепким сном. Мужчинам же, перед тем как отправиться на боковую, еще предстояло кое-что доделать: достроить ограду вокруг лагеря, тщательно загасить ко¬ стер, еще раз задать корм скоту и выставить караул для охраны спящих. Чтобы выполнить первую задачу, заложили стволами промежутки между фургонами и по всей открытой полосе между фургонами и леском, среди которого, говоря воен¬ ным языком, был разбит их лагерь; так с трех сторон по¬ зиции образовались своего рода chevaux de frise1. В этих тесных границах собрались (если не считать того, что укрывал холщовый шатер) весь люд и скот; усталые жи¬ вотные были рады отдыху и не доставили болыпЪго беспо¬ койства загонщикам, умом недалеко ушедшим от них. Двое из юношей взяли свои ружья; и первым делом сме¬ нив затравку, а затем проверив кремень, они проследо¬ вали один в правый, другой в левый конец лагеря, где и заняли свои посты в тени деревьев, но избран такое поло¬ жение, чтобы можно было охватить взглядом какую-то часть прерии. 1 Рогатки (франц.). 27

Траппер, отклонив предложение разделить с пересе¬ ленцем соломенную подстилку, подождал, пока в лагере не покончили с устройством, а потом, попрощавшись, мед¬ ленно побрел прочь. Шли первые ночные часы. Бледный, трепетный и об¬ манчивый свет молодого месяца играл над бесконечными волнами прерии, бросая яркие блики на бугры, а в лож¬ бинах между ними оставляя густую темь. Привычный к такой нелюдимой глуши, старик, покинув лагерь, дви¬ нулся одинокий в пустыню, как отважный корабль поки¬ дает гавань и пускается бороздить бездорожную степь океана. Некоторое время ои шел, казалось, без намеченной цели или, вернее, брел, сам не замечая куда. Наконец, до¬ стигнув очередного гребня, он остановился. И в первый раз с той минуты, как расстался с людьми, из-за которых его захлестнуло потоком воспоминаний и раздумий, старик со¬ образил, где он находится. Уткнув ружье прикладом в землю, он стоял, опершись на ствол, и опять на несколько минут ушел в свои мысли, а тем временем подбежала его собака и улеглась у его ног. Глухое, угрожающее ворча¬ ние верного пса вывело старика из задумчивости. — Что там, песик? — Он поглядел на своего спутника, обращаясь к нему, точно к равному, и с большою неж¬ ностью в голосе.— Ну что, собачка моя? А, Гектор? Что там неладно? Плохо дело, собака, плохо дело! Оленята и те преспокойно резвятся у нас перед носом, не обращая внимания на таких дряхлых псов, как мы с тобой. Тут го¬ ворит инстинкт: они поняли, что нас уже нечего бояться, Гектор, поняли, да! Собака задрала голову и в ответ на слова своего хозя¬ ина протяжно и жалобно заскулила, не смолкнув и тогда, когда снова зарылась мордой в траву: она как будто хо¬ тела продолжить разговор с тем, кто так хорошо понимал бессловесную речь. — Теперь ты явно предостерегаешь, Гектор! —про¬ должал старик, понизив голос до шепота, и опасливо по¬ глядел вокруг.— В чем дело, песик? Скажи яснее, собака, в чем дело? Гектор, однако, уже припал носом к земле и молчал, видно задремав. Но острый, быстрый взгляд его хозяина вскоре различил вдалеке фигуру: в обманчивом свете она как будто плыла по гребню того же холма, где стоял и он сам. Но вот ее очертания обрисовались отчетливей, и 28

можно было уже разглядеть легкий девичий стан. Девушка остановилась в нерешительно¬ сти, как бы раздумывая, бла¬ горазумно ли будет идти даль¬ ше. Глаза Гектора теперь по¬ блескивали в лунных лучах — было видно, как он то откроет их, то лениво зажмурит опять,— однако он больше не выказы¬ вал недовольства. — Подойди. Мы твои дру¬ зья,— сказал траппер, по давней привычке объединяя в одно себя и своего спутника.— Мы твои друзья; от нас тебе не будет обиды. Мягкий тон его голоса, а может быть, и важность ее це¬ ли помогли женщине переси¬ лить страх. Она подошла ближе, п старик узнал в ней молодую девушку, уже знакомую чита¬ телю Эллен Уэйд. — Я думала, вы ушли,— сказала она, робко и тревожно озираясь.— Мне ска¬ зали, что вы ушли и что мы никогда вас больше не увидим. Я не думала, что это вы! — Люди — редкая диковина в этой голой степи,— воз¬ разил траппер.— Я храню смиренную надежду, что я хоть и долго общался со зверями пустыни, а все ж не утра¬ тил человеческого облика. — Нет, я поняла, что передо мной человек, и даже по¬ думала, что различаю тявканье собаки,— ответила она то¬ ропливо, точно хотела что-то объяснить, но осеклась в страхе, не наговорила ли больше чем надо. — На стоянке твоего отца я не видел собак,— заметил траппер. — Отца!—с жаром перебила девушка.—У меня нет отца! Я чуть не сказала — нет ни единого друга. В лице старика, загрубелом от непогоды, читались пря¬ мота и добродушие, а ласковый и сочувственный взгляд, каким он встретил ее слова, и вовсе успокоил девушку. 29

— Как же ты пустилась в края, куда дорога только сильному? — спросил он.— Разве ты не знала, что, перейдя большую реку, ты на том берегу оставишь друга, чей долг всегда оберегать таких, как ты,— юных и слабых. — О ком вы это? — О законе. Плохо, когда он давит нас, но иногда мне думается, что еще того хуже, когда его нет вовсе. Годы и слабость временами наводят меня на эту горькую мысль — мысль слабого человека. Да, да, когда требуется забота о тех, кто не наделен ни силой, ни разумением, тут бывает нужен закон. Однако, девушка, если нет у тебя отца, то, верно, есть хоть брат? Девушка услышала скрытый в этом вопросе упрек и, смешавшись, молчала. Но, взглянув украдкой на доброе и серьезное лицо собеседника, который смотрел на нее все так же участливо, она ответила твердо, и тон ее не оста¬ вил сомнения, что она правильно поняла тайный смысл зго слои. — Боже избави, чтобы кто-нибудь, схожий с теми, кого вы там пидели, был мне братом или кем-либо еще близким и дорогим! Но скажите мне, добрый старик, вы в самом деле живете один в этом пустынном краю? Тут и вправду нет никого, кроме вас? — Здесь бродят сотни... нет, тысячи законных владель¬ цев страны, но людей с нашим цветом кожи очень не¬ много. — А встретили вы здесь хоть одного белого, кроме нас? — нетерпеливо перебила девушка, не давая старику закончить его медлительные объяснения. — Никого за много дней... Тихо, Гектор! — добавил он в ответ на глухое, еле слышное ворчание своего друга.— Собака чует недоброе в наветренной стороне. Черные мед¬ веди с гор иной раз спускаются и ближе. У пса нет при¬ вычки скулить из-за безобидной дичи. Я уже не быо из ружья так быстро и метко, как бывало, но и сейчас, на склоне лет, в этой прерии мне не раз доводилось уло¬ жить самого лютого хищника; бояться тебе, девушка, нечего. Эллен посмотрела вокруг с той особой манерой, кото¬ рую так часто можно подметить у девушек: сперва глянуть себе под ноги, а потом охватить глазами все, что доступно взору человека; но ее лицо выражало скорее нетерпение, чем тревогу. 30