ющие смерть человека» если только этому не препятст¬ вуют особые обстоятельства. Сердобольная хозяйка фермы строго следовала всем предписаниям пуританской церкви, к которой она принадлежала. Священник, чи¬ тавший проповеди в ближнем приходе, внушил ей созна¬ ние ее греховности, и она верила, что только этот пастырь может своими поучениями подготовить к смерти Генри, которому так мало осталось жить. Она знала, что ожида¬ ние смерти всегда очень страшно, и, лишь только Генри был вынесен судебный приговор, велела Цезарю оседлать одну из лучших лошадей на ферме и тотчас скакать за этим пастырем. Фермерша распорядилась, не посоветовав¬ шись ни с Генри, ни с его родными, и объяснила причину отсутствия Цезаря, лишь когда он понадобился для каких- то домашних услуг. Молодой человек сначала и слышать не хотел, чтобы подобный духовный наставник напутство¬ вал его перед смертью; однако, по мере того как рвутся наши связи с жизнью, предрассудки и привычки утрачи¬ вают свое влияние, и в конце концов Генри вежливо по¬ клонился доброжелательной хозяйке, благодаря ее за заботы. Черный слуга вскоре вернулся, и из его довольно сбив¬ чивых объяснений можно было заключить, что служитель божий должен явиться не позже чем в конце дня. Приход хозяйки дома и был причиной того перерыва, о котором мы упомянули в предыдущей главе. По ходатайству Дан- вуди, дежурный офицер отдал приказ часовому, стояв¬ шему у двери в комнату Генри, в любое время пропускать к нему членов его семьи, в том числе и Цезаря, который мог ему понадобиться. Однако всякий другой посетитель должен был подвергнуться строгому допросу. Майор вклю¬ чил и себя в число родственников британского офицера и от имени всей семьи дал слово, что никто не будет де¬ лать попыток его освободить. Между хозяйкой дома и ка¬ пралом охраны произошел теперь короткий разговор у двери в комнату заключенного, которую часовой распах¬ нул, предвосхитив решение своего начальника. — Неужели вы откажете в духовном утешении своему ближнему, осужденному на смерть? — спросила фер¬ мерша с горячим чувством.— Неужели вы готовы вверг¬ нуть его душу в адское пламя, тогда как служитель божий может указать ей прямую и ближнюю дорогу на небо? — Вот что я скажу вам, добрая женщина,— ответил 722

капрал, легонько отстраняя ее.— Право, моя спина со¬ всем не похожа на дорогу, ведущую прямо в рай. И как я буду смотреть в глаза мо¬ ему начальнику, если не вы¬ полню его приказаний? Сту¬ пайте-ка вниз да спросите разрешения у лейтенанта Мейсона, а тогда можете вво¬ дить к арестанту хоть целый полк попов! Еще и часу не прошло, как мы сменили на посту ополченцев, и я не хочу, чтобы про нас говори¬ ли, будто мы несем службу хуже, чем какая-то пехтура. — Пропустите эту жен¬ щину,— сказал Данвуди стро¬ го: ои только теперь заме¬ тил, что на посту стоит сол¬ дат из его отряда. Капрал отдал честь своему офицеру и молча отсту¬ пил. Солдат взял па караул, и хозяйка вошла к Генри. — Внизу дожидается преподобный отец,—сказала она,— он приехал облегчить вашу душу, готовую рас¬ статься с телом, и заменит нашего духовника, ибо тот отлучился, чтобы выполнить обряд, который нельзя отло¬ жить: о и хорогшт старого мистера X. — Ирослгтс его войти,— ответил Генри с лихорадоч¬ ным нетерпением.— Но пропустит ли его часовой? Я бы по хотел, чтобы друга вашего священника без всякого поч¬ тения задержали на пороге как подозрительного человека. Теперь все смотрели на Данвуди, который, взглянув на часы, вполголоса обменялся несколькими словами с Гепри и быстро вышел из комнаты. Френсис последовала за ним. Генри высказал майору свое желание повидаться также с другим священником по собственному выбору, и майор обещал прислать пастыря из города Фишкила, че¬ рез который ои должен был проехать на пути к парому, где хотел дождаться возвращения Харпера. Вскоре на по¬ роге появился Мейсон. Он охотно согласился выполнить просьбу хозяйки, и преподобного отца пригласили войти. 723

Вошедший за Цезарем священник, за которым следо¬ вала и фермерша, был человек средних лет; вернее, он перевалил за вершину жизни и уже спускался вниз по склону. Он был выше среднего роста; впрочем, может, он только казался высоким из-за чрезмерной худобы; все черты его резкого и строгого лица как будто застыли в суровой неподвижности. Должно быть, радость и мило¬ сердие никогда не смягчали его нахмуренного чела, омра¬ ченного ненавистью ко всем человеческим порокам. Черные косматые брови нависали над ввалившимися гла¬ зами, смотревшими сквозь зеленые стекла громадных оч¬ ков с такой свирепостью, словно возвещали о приближе¬ нии страшного суда. Все в нем дышало фанатизмом и беспощадным стремлением карать. Черные с проседью волосы, разделенные прямым пробором, падали длинными прядями ему на плечи, прикрывая щеки, словно темные шторы. На этой отталкивающей голове красовалась боль¬ шая треугольная шляпа, надвинутая на самый лоб и за¬ тенявшая всю физиономию. Одет он был в черный по¬ рыжевший сюртук, такого же цвета штаны и чулки, а на ногах носил тусклые башмаки, наполовину скрытые гро¬ мадными пряжками. Священник важно вошел в комнату, сухо кивнул всем головой и молча, с достоинством уселся на поданный ему негром стул. Несколько минут никто не прерывал зловещего молчания; Генри, сразу проникшийся к посетителю неприязнью, тщетно старался ее преодолеть, а странный пастырь то и дело испускал тяжелые вздохи и стоны, которые, казалось, грозили разорвать слабую связь между его возвышенной душой и ее безобразной оболочкой. Старый мистер Уортон, глядевший на эти мрачные приготовления с тем же чувством, что и его сын, увел Сару из комнаты. Священник отнесся к его уходу с насмешливым пренебрежением и принялся напевать всем известный псалом тем унылым, гнусавым голосом, каким принято петь псалмы в Восточных штатах1. — Цезарь,— заметила мисс Пейтон,— подай джентль¬ мену что-нибудь подкрепляющее: после такой поездки он в этом, наверное, нуждается. — Я черпаю силы не из земных источников,— прого¬ ворил священнослужитель глухим, замогильным голо¬ 1 Восточными здесь названы штаты Новой Англии, в то время населенные пуританами, не признававшими католических обрядов. 724

сом.— Сегодня я уже трижды служил моему господу и не ослабел; однако будет благоразумнее поддержать эту бренную плоть, ибо сказано: «Трудящийся достоин на¬ грады за труды свои». И, раскрыв громадную пасть, он влил в нее изрядную толршу поданного ему коньяку и проглотил его с такой же легкостью, с какой простой смертный обычно скло¬ няется к греху. — Я опасаюсь, сэр, что усталость помешает вам вы¬ полнить обязанности, которые, по доброте сердечной, вы взяли на себя. — О женщина! — с силой воскликнул пришелец.— Кто может сказать, что я когда-либо уклонялся от выпол¬ нения долга? Но «не судите, да не судимы будете», и но воображайте, будто смертный может познать промысел божий. — Что вы! — кротко возразила мисс Пейтон, которую немного коробили его речи.— Я никогда не сужу ни по¬ ступков, ни намерений моих ближних, а тем более пред¬ начертаний всевышнего. — Это похвально, женщина, весьма похвально! — крикнул священник, вскинув голову с высокомерным пре¬ зрением.— Смирение приличествует твоему полу и поло¬ жению, иначе твоя слабость приведет тебя к грехопаде¬ нию, и тогда «бездна разверзнется перед тобой». Мисс Пейтон, пораженная странным поведением этого пастыря, но привыкшая говорить почтительно обо всем, что касается религии, хотя порой было бы лучше промол¬ чать, ответила: — Есть высшая сила, которая всегда готова помочь нам в добрых делах, если мы призываем ее с верой и сми¬ рением. Священник угрюмо взглянул на нее и, состроив пост¬ ную мину, продолжал таким же неприятным тоном: — Не всякий, кто взывает к милосердию, будет услы¬ шан. Пути господни неисповедимы, и на земле «много званых, но мало избранных». Легче говорить о смирении, нежели смириться душой. Хватит ли у тебя смирения, о жалкий червь, чтобы отречься от себя и тем прославить господа? А если нет, то убирайся прочь, как мытарь и фарисей! Такой жестокий фанатизм был необычен в Америке, п мисс Пейтон начала опасаться, не поврежден ли у посе¬ 725

тителя рассудок, однако, вспомнив, что его послал очень известный и почитаемый священнослужитель, она ото¬ гнала это подозрение и сказала сдержанно: — Быть может, я ошибаюсь, считая, что бог милосерд ко всем, но это утешительная вера, и я не хотела бы ее утратить. — Милосердие даруется только избранным! — вос¬ кликнул ее собеседник с необыкновенной горячностью.— Вы же находитесь в «долине греха, осененной смертью». Разве вы не поклонница суетных церемоний, введенных тщеславной церковью, которую хотят утвердить здесь наши тираны, вместе с законами о гербовом сборе и пош¬ линой на чай? 1 Отвечай мне, о женщина, и помни, что небо слышит твои слова,— разве ты не принадлежишь к этим идолопоклонникам? — Я поклоняюсь богу моих предков,— ответила мисс Пейтон, делая Генри знак, чтобы он молчал,— и не создаю себе иных богов, несмотря на мое невежество. — Да, да, я знаю вас, все вы люди самодовольные, преданные папе, любители церемоний и обрядов и почи¬ татели книжных проповедей. Неужели ты думаешь, жен¬ щина, что святой Павел читал по написанному, когда об¬ ращался с проповедью к верующим? — Боюсь, что я мешаю вам,— сказала мисс Пейтон, вставая с места.— Лучше я оставлю вас наедине с моим племянником и пойду помолюсь одна, хотя мне и хотелось присоединиться к его молитвам. С этими словами она вышла из комнаты вместе с фер¬ мершей, которая была немало удивлена и огорошена не¬ умеренным пылом своего нового знакомого; и, хотя доб¬ рая женщина думала, что мисс Пейтон и все ее единоверцы стоят на прямом пути к гибели, она все же не привыкла 1 В 1765 году английский парламент издал закон о гербовом сборе (налог, взимающийся путем обязательного употребления гербовой бумаги при составлении официальных документов или же наклеивания на них гербовых марок) в своих колониях в Се¬ верной Америке. Закон этот вызвал бурный протест у местного населения и через год был отменен. В 1773 году английский пар¬ ламент принял «чайный закон», по которому чай, ввозимый из Англии в Америку, освобождался от пошлины, но был обложен не¬ большим налогом. Колонисты отказались покупать чай; в декабре 1773 года группа бостонцев напала на английский корабль и вы¬ бросила в море находившийся на нем груз чая. Это так называемое «Бостонское чаепитие» непосредственно предшествовало войне за независимость Северной Америки. 726

слушать такие резкие и оскорбительные предсказания об ожидающей их участи. Генри с трудом подавлял в себе возмущение этим ни¬ чем не вызванным нападением на его кроткую и безобид¬ ную тетушку; однако, как только дверь захлопнулась за ней, он дал волю своим чувствам. — Должен сознаться, сэр,— горячо воскликнул он,— что, принимая служителя божия, я надеялся увидеть хри¬ стианина, человека, сознающего свои слабости и потому снисходительного к слабостям других. Вы ранили кроткое сердце добрейшей женщины, и, по правде сказать, мне совсем не хочется, чтобы к моим молитвам присоединился такой беспощадный заступник. Священник стоял, с достоинством выпрямив свою то¬ щую фигуру, и проводил выходящих женщин взглядом, полным презрительной жалости. Он выслушал запальчи¬ вое замечание капитана совершенно равнодушно, не обра¬ тив на него никакого внимания. Вдруг в комнате раздался какой-то новый голос: — Такие разоблачения довели бы многих женщин до обморока; впрочем, мои слова и так оказали нужное дей¬ ствие. — Кто здесь? — вскрикнул Генри, с удивлением ози¬ раясь вокруг и отыскивая того, кто это сказал. — Это я, капитан Уортон,—сказал Гарви Бёрч и, сняв зеленые очки, открыл свои проницательные глаза, блестевшие из-под наклеенных бровей. — Боже милостивый — Гарви! — Молчите,— серьезно ответил разносчик.— Это имя не следует произносить, и, уж во всяком случае, не здесь, в сердце американской армии. С минуту Бёрч молчал, оглядываясь вокруг с волне¬ нием, лишенным низкого чувства страха, и продолжал мрачно: — Одно это имя привлечет тысячу палачей, и, если меня снова схватят, у меня останется очень мало надежды на спасение. Я затеял сейчас весьма опасное дело, но я не могу спать спокойно, зная, что невинному человеку грозит собачья смерть, тогда как я мог бы его спасти. — Нет,— возразил Генри, и лицо его вспыхнуло от благодарности.— Если вам угрожает такая ужасная опасность, уходите так же, как вы сюда пришли, и предо¬ ставьте меня моей участи. Данвуди сейчас принимает 727

решительные меры, чтобы спасти меня; и, если ему уда¬ стся в течение этой ночи встретить мистера Харпера, то я, наверное, буду на свободе. — Харпера! — повторил разносчик, так и застыв с поднятыми руками, ибо собирался вновь надеть зеленые очки.— Что вы знаете о Харпере? И почему вы думаете, что он вам поможет? — Он сам обещал мне. Разве вы забыли недавнюю встречу с ним в доме моего отца? Тогда он обещал мне свою помощь. — Помню. Но разве вы знаете, кто он... то есть, по¬ чему вы думаете, что он в силах вам помочь? И почему вы уверены, что он помнит данное вам слово? — Если есть на свете человек, чье лицо — воплощен¬ ное благородство, доброта и честность, то это Харпер,— ответил Генри.— К тому же у Данвуди есть могуществен¬ ные друзья в мятежной армии, и мне лучше дождаться решения моей судьбы, сидя на месте, чем обрекать вас на верную смерть, если вы будете обнаружены. — Капитан Уортон,— сказал Бёрч серьезно и настой¬ чиво, с опаской озираясь вокруг,— если я не спасу вас, никто вас не спасет. Ни Харпер, ни Данвуди не сохранят вам жизнь. Если вы не уйдете отсюда со мной в течение часа, завтра утром вы умрете на виселице, как убийца. Да, таковы у нас законы: тому, кто сражается, убивает и грабит, оказывают всякие почести, а тому, кто служит своей родине как шпион, будь он самый верный, самый бескорыстный человек, достается всеобщее презрение, и его казнят, как самого подлого преступника. — Вы забываете, мистер Бёрч,— с возмущением воз¬ разил молодой человек,— что я не подлый тайный шпион, который обманывает и предает! Ведь я не совершил пре¬ ступления, в котором меня обвиняют. Бледное, худое лицо разносчика вспыхнуло огнем, но кровь тут же отхлынула от его щек, и он спокойно отве¬ тил: — Я сказал вам правду. Сегодня поутру я встретил Цезаря, ехавшего по вашему поручению, и мы составили вместе с ним план побега, который спасет вас, если нам удастся его выполнить, иначе вы погибли. И я повторяю еще раз: кроме меня, цикакая сила в мире, даже сам Ва¬ шингтон, не в состоянии вас спасти. — Я согласен,— сказал Генри, убежденный его серь¬ 728

езным тоном и поддаваясь страху, вновь проснувшемуся в его душе. Разносчик знаком велел ему молчать и, подойдя к двери, открыл ее с тем же бесстрастным, суровым видом, с каким недавно вошел в комнату. — Послушай, друг, никого не впускай сюда,— сказал он часовому,— мы будем молиться и хотим быть одии. — Не думаю, чтобы кто-нибудь вздумал помешать вам,— ответил солдат, насмешливо прищурив глаза,— но, если родным заключенного придет в голову войти к нему, я не имею права их останавливать; я получил приказ и должен его выполнять, к тому же мне, ей-богу, все равно, попадет ли англичанин в рай или нет. — Дерзкий грешник! — воскликнул мнимый па¬ стырь.— Неужели ты не знаешь, что такое страх божий? Говорю тебе, если ты хочешь избежать наказания в день страшного суда, не впускай сюда никого из этих идоло¬ поклонников, да не помешают они молениям праведных. — Хо-хо-хо! Из вас вышел бы достойный начальник для сержанта Холлистера! От ваших проповедей он оне¬ мел бы во время переклички. А ну-ка, потише,— коли вы поднимете здесь такой шум своими разглагольствова¬ ниями, что заглушите нашу сигнальную трубу и ребята, сидя за грогом, прозевают сигнал и пропустят вечерний сбор, уж вам не поздоровится, верьте моему слову! Если вам так хочется побыть с ним одному, то вставите свой нож в дверной замок. Или вам нужен целый кавалерий¬ ский полк, чтобы охранять ваш молельный дом? Разносчик послушался этого совета и тотчас запер дверь, приняв меры предосторожности, которые ему под¬ сказал драгун. — Вы переигрываете,— заметил Уортон, боявшийся, что все откроется,— и проявляете слишком большое рве¬ ние. — Для пехотинца или ополченца из Восточных шта¬ тов это, может, и было бы чересчур заметно,— сказал Гарви, развязывая узел, который ему подал Цезарь,— но с этими драгунами надо держаться смело. Робкий чело¬ век, капитан Уортон, ничего у них не добьется. Однако подойдите сюда: вот черная оболочка для вашего краси¬ вого лица,— и он вынул черную маску из пергамента и надел ее на Генри.— Хозяин и слуга должны на время по¬ меняться местами. 729