— Не суетись, выпьем так, — прервал его Гарин.

Они взяли стаканы и звонко чокнулись. Мужчины выпили до дна, Алена слегка пригубила.

— Ну, вот теперь, — Козлов подвинул пепельницу на середину стола и достал пачку «Союз-Аполлон», — можешь рассказывать.

Гарин рассказывал подробно, ничего не опуская. Алена лишь изредка кивала, подтверждая его слова. Удивленное выражение на лице Козлова постепенно сменилось выражением глубокой озабоченности.

— И что, это все правда? — спросил он, когда Гарин закончил.

— Увы.

— Послушай, хочешь знать, что я, как врач, обо всем этом думаю?

— Ну?

Я думаю, что ты сильно переутомился, что ты давно не был в отпуске и что у тебя — банальный делирий. Я бы посоветовал тебе на какое-то время отказаться от употребления алкоголя. Минут на пятнадцать.

— Леша… — начал Гарин, но Козлов перебил его.

— С другой стороны, сегодня я готов поверить во все, вплоть до того, что на Черемушкинском рынке приземлилась летающая тарелка, оттуда вышли зеленые человечки и покрошили из бластеров всех торговцев арбузами. Слушай, это бред какой-то! Они действительно в тебя стреляли?

— Я бы с удовольствием показал тебе пулевое ранение, но, к сожалению, они в меня не попали, — огрызнулся Гарин.

— Ты всегда хорошо бегал. Помню, на физкультуре… — обратился Козлов к Алене.

— Леш, хватит! — возмутился Гарин. — Будь посерьезнее!

— Дорогой мой! — грустно сказал Козлов. — Если серьезно относиться к тому факту, что мне тридцать семь лет, а я терапевт в городской больнице… Что в моего друга средь бела дня стреляют два архаровца в разноцветных ботинках… Что по Москве бродит какая-то зараза, по сравнению с которой чума — это как порция ванильного мороженого в вафельном стаканчике… Что с двенадцати утра у нас освобождают четвертый корпус и распихивают больных куда попало… Если ко всему этому относиться серьезно, то можно сойти с ума. Ты не находишь?

Гарин был вынужден признать, что кое в чем он прав.

— К нам в терапию заселили десять женщин из урологии. Они ходят по коридору с катетерами и пластиковыми мешками для сбора мочи, доводя до исступления моих ненаглядных инфарктников и вызывая желудочные колики у томных язвенников. Я уж не говорю о других слоях населения, дай им Бог долгих лет болезни!

— Он циник, но в целом — добрый, — объяснил Гарин Алене.

— Андрей, может быть, твой добрый циник нам чем-нибудь поможет?

Мужчины переглянулись.

— Кажется, барышня нервничает, — заметил Козлов. — Конечно, помогу. Например, могу положить тебя в женское отделение, а Андрея — в мужское. Здесь вас точно никто не найдет. А если добавить катетер… Исключительно в целях маскировки, разумеется!

— Андрей, по-моему, мы зря теряем время. Надо звонить в милицию, — решительно заявила Алена и потянулась к телефону, но Козлов быстро выдернул вилку из розетки.

После этого он встал и запер дверь на ключ.

— Хорошо, дети мои. Хотите серьезно? Пожалуйста! На моей памяти такого еще не было. Больница уже шесть часов стоит на ушах. Каждую минуту «скорая» кого-нибудь привозит. Это у нас, в обыкновенной клинике! Представляю, что творится в инфекциях! Знаете, как это называется? Апокалипсис! Говоря проще, полный абзац! Морозов, наш главврач, запретил персоналу уходить с работы. Мы бы, конечно, на него положили, старина Гиппократ не обиделся бы за нарушение клятвы, но по корпусам ходят люди в штатском. И у них такие вдумчивые взгляды, что у меня мороз бежит по коже. Ты говоришь, общался с этим пациентом? С которого все началось? Вот и ответ на все вопросы. Наверняка перед смертью он сболтнул что-то такое… Что-то такое, с чем долго не живут. А ты, — он повернулся к Алене, — еще собралась куда-то звонить. Да вас и так ищут. Я уверен, что не успеешь ты положить трубку, как на пороге будут стоять те самые ребята в штатском. Теперь ясно, что вы влипли? И я — вместе с вами. Так что, — он разлил коньяк по стаканам. — За встречу!

— Подожди, — мысли в голове у Гарина путались. — Да что он такого сболтнул? Ну, что сам изобрел этот вирус… И…

Козлов поднял свой стакан.

— Ты думаешь, этого мало? Он же не пришел и не сказал: «Дяденька, я, наверное, заразился в метро». Он изобрел этот вирус, понимаешь?

— То есть… Алексей кивнул.

— Бактериологическое оружие. Военно-полевая терапия. Четвертый курс института. Свидетелей — не оставлять!

Гарин еще и еще раз мысленно прокручивал происшествие в больнице. Он стоял в кабинете Островского, и мужской голос за дверью спросил: «Как нам найти Андрея Дмитриевича Гарина?»

— Они знают мое имя! — ужаснулся он.

— Ты прославился! — поддакнул Козлов.

— И что теперь делать?

— Предлагаю выпить, пока есть такая возможность. Что, никто меня не поддержит? Ну, тогда я один…

Гарин еще с института знал за Козловым эту слабость: Алексей любил выпить. Но сейчас он, похоже, был прав. Ничего другого не оставалось, кроме как устроить небольшой «пир во время чумы». А там… Гори оно все синим пламенем!

Да, в каком-то смысле это был выход. Но Гарину он не нравился.