Вокруг привольно раскинулись луга, где можно было гонять зайцев, а зимой травить волков, выходивших из окрестных лесов. По берегам Днепра были ловища для пернатой дичи.

В те дни было уже достаточно тепло, и Мстислав с Иванком, взяв нескольких отроков для охраны, отправились к берегу Днепра. Похожие, как братья, в своем веселье и молодости, они скоро ехали к реке.

По дороге попались рыбаки. Мокрые по пояс мужики тащили на плечах свернутую сеть, с которой на траву стекала вода, а в ее ячейках виднелась водяная трава. За ними четверо подростков несли в плетеных корзинах свежую добычу - стерлядь и лещи еще трепыхались, разевая рты. Заметив княжича с товарищами, рыбаки разом остановились. Мужики скинули сеть с плеча и склонились в поклоне, опускаясь на колени. Подростки не спеша последовали их примеру - уж больно любопытно им было поглядеть на ровесников в богатых одеждах на красивых конях.

–  Вы чьи?
– спросил Мстислав.

–  Великого князя Святополка Изяславича люди, - ответил, разгибаясь, старший.
– Рыбки к твоему столу наловили.

–  Стало быть, ушица будет к вечеру?
– улыбнулся Мстислав, по примеру отца слегка поглаживая еще шелковистый, по-юношески гладкий ус.
– Добро. Несите на княжий двор!

Рыбаки снова склонились в поклоне, и Мстислав первым тронул коня, проезжая мимо. Мужики выпрямились и затопали дальше только после того, как их миновал последний всадник.

На берегу реки было хорошо. Звенел первый комар, кат кая-то мошкара вилась над водой. В густом кустарнике друзья разделись и, оставив отроков стеречь коней, попрыгали в воду.

Но скоро полезли обратно - было еще холодно, и они растянулись на траве. Мстислав, натянув на мокрые чресла исподние порты, исподтишка разглядывал костистые плечи Иванка - на одном из них до сих пор оставался косой розовый след от половецкого удара. Плеть тогда рассекла одежду и кожу до мяса.

–  Откуда это у тебя?
– спросил он вдруг.

Иванок вздрогнул, снова ощутив себя Лютом, половецким рабом.

–  Я в полоне был три лета назад, - не сразу ответил он.
– Мы в Киев скакали, когда на поганых наткнулись. Меня через всю степь прогнали.

–  Лютовали половцы?

–  Сильно. Один мой друг был торчин, так они его к хвосту конскому привязали и по земле проволокли. А потом меня хан взял. Я у него за конями ходил…

–  А бежать? Бежать пытался?

–  Кто бежал, они ловили да калечили - пороли кнутами, жилы подсекали, на щеку клеймо ставили. Я одного такого видел… Да и не больно-то зимой побегаешь - холодно, голодно, волки кругом, а следы твои издалека видать.

–  Значит, так бы и остался у половцев? Навсегда? Иванок долго молчал, прежде чем ответил негромко:

–  Не ведаю. Может, и остался…

–  А я бы побежал!
– беспечно заявил Мстислав.
– Не смирился бы!

Солнце светило, бросая сквозь листву слепящие глаз яркие блики. Издалека донесся девичий смех и веселые взвизги. Услышав их, княжич встрепенулся, как молодой конь:

–  Пошли, глянем?

–  А вдруг русалки?
– засомневался Лют.

–  Брось! Русалки только вечером и ночью показываются, а сейчас белый день… Девки, должно, купаться пришли.

Он вскочил, торопливо натягивая рубашку и подпоясываясь. Иванку не хотелось идти к девкам, но он знал, что нельзя отставать от князя. Они оба были молоды и в начале своей дружбы видели залог будущего: Мстиславу - быть князем, а Иванку - боярином при нем.

Приятели быстро оделись и крадучись поспешили в ту сторону, откуда доносились девичьи голоса. Прячась за кустами, они сумели подобраться совсем близко.

Пятеро девушек, совсем юных и действительно чем-то похожих на русалок, брызгались возле берега. Они скинули поневы и красовались в одних рубахах, которые намокли и плотно облегали стройные девичьи ноги. Купаться покамест было холодно, да и нельзя, чтобы не обидеть Водяного небрежением обычаев, и девушки только бродили по мелководью, весело щебеча о чем-то своем.

Мстислав улыбался, глядя на их свежие лица, на горящие задорным огнем глаза. Подмигнув Иванку, он уже выпрямился, чтобы шагнуть к девушкам, как вдруг сверху, с высокого днепровского берега, послышался крик:

–  Княже! Дым!

Девушки мигом оставили веселье и беготню и с визгом кинулись к разложенным на траве поневам. Мстислав, забыв про девчонок, бросился к отрокам, птицей взлетел в седло поданного коня и вытянул шею.

Внизу по течению Днепра в небо поднимались столбы темного дыма.

–  Горит что-то!

–  Должно, знак какой!

–  Никак, поганые опять пришли?
– переговаривались позади отроки.

Мстислав ударил коня по бокам:

–  В Берестово!

Девушки уже бежали домой, сверкая пятками из-под подолов. Всадники сразу обогнали их и наметом влетели в распахнутые ворота.

Там княжича ждал гонец. Усталый конь поводил впалыми боками, а наполовину седой мужчина, по виду ремесленник, неловко поклонился, когда Мстислав осадил коня перед ним.

–  Княже, - хрипло выдохнул он.
– Беда! Два дня назад пришли поганые под Переяславль, Устье пожгли, народ в полон угнали. Я сам едва спасся!