Осенью 1943 г. противостояние разгорелось с новой силой. Партизаны решили тактику изменить и теперь не обстреливали блокпосты и опорные пункты, а просто ставили множество мин на путях следования французских и немецких грузовиков и телег. 11 сентября 1943 г. на такой мине подорвался лейтенант Ален Прево, командир 9-й роты III батальона. Пьер Ростэн был рядом.

«В середине колонны я тихо переговариваюсь с Прево:

— Эта война не удивляет меня, скажу я тебе. Я…

Взрыв прервал мое предложение. […] Лейтенант лежит прямо в воронке от мины. Обе ноги оторваны до ягодиц. Его собака бежит. Четвертый взрыв. Мы так и не найдем ее хвост. Прекрасный черный хвост. Прево поднимает свой пистолет. Он приставляет его к виску и жмет на курок. Затвор щелкает. Обойма пуста. […] Лейтенант протягивает свой пистолет и говорит: ‘‘Выстрели мне в голову”. Он собирается подчиниться, когда я вырываю оружие из его рук. Прево медленно поворачивает свое лицо ко мне. Он говорит с какой-то болезненной радостью, от которой у меня потекли слезы:

— Ростэн, Франция вполне стоит того, чтобы я потерял ради нее свои ноги и жизнь. Расскажи моей жене, как я умер. Господи, до чего же легко, когда у тебя нет ног!

Сказал и умер».

Прево похоронили в Борисове, на кладбище, где хоронили всех легионеров, павших в бою, прежде чем их переправляли во Францию{491}. Во главе 9-й роты встал Раймон Геляр; штабной ротой вместо Геляра стал командовать лейтенант (позже повышен до капитана) Эстей{492}. Смерть Прево огорчила многих легионеров: «Его исчезновение ознаменовалось снижением морали. Если бы он погиб в бою, то это другое дело, по таким образом! Это было так глупо»{493}. Руско писал, что они начали пользоваться таким способом: пускали впереди себя повозку, которую вел возница, известный своими связями с партизанами. После нескольких подрывов этот жестокий метод позволил значительно снизить количество минирований на дороге. Лаба вспоминал, что французы из 10-й роты Беррэ в свою очередь сами стали минировать маршруты партизан, что тоже в итоге позволило снизить потери от подрывов{494}.

Партизаны доносили в центр о действиях диверсионных групп: «Дер. Сморки, Борисовский район, где находился военный склад батальона французов. Диверсионной группой в количестве 3 человек ст. […] было дано задание взорвать этот склад. В сентябре месяце 1943 г. склад был взорван, в нем сгорело 200 ящиков мин и снарядов, 100 ящиков патронов, 86 ящиков гранат, около 20 велосипедов и др. военное имущество»{495}. Помимо этого, агент и диверсионная группа в Негновичах убили коменданта гарнизона французов лейтенанта Лили в октябре 1943 г.{496}

1 октября 1943 г. полковник Эдгар Пюо стал командиром 638-го пехотного полка{497}. Как пишет один историк, Пюо присоединился к полку еще 17 августа: в его характеристике отмечено, что он был 11 441-м французом, подавшим заявление в ЛФД. В тот же день, 17 августа, он покинул Францию и прибыл в Крушину. Официально его назначение было утверждено немцами лишь 22 ноября 1943 г.: в документе должность командира полка ему присваивалась от 1 ноября{498}.

По случаю своего назначения 1 октября Пюо выпустил приказ по ЛФД, в котором обратился ко всем легионерам: «Вы были одиноки. Это стало моим долгом, прийти к вам. […] Вести вас в бой — вот лучшая награда для меня за и без того слишком долгую военную карьеру. […] В бою вы показали себя достойными своих предков. […] Вы страдали, мы все страдали вместе, ведь это было ради нашей страны и ради Новой Европы, гордой, пылкой, человечной, под эгидой Великой Германии. […] Вы являетесь мужчинами в полном смысле этого слова. Дорога впереди вновь будет трудной, но следуйте за мной, и я сделаю из вас лидеров, в которых так отчаянно нуждается наша страна. Мои мысли уносятся к тем, кто пал на поле брани. Мы не должны их подвести. Они отдали все, что у та было, я преклоняюсь перед их жертвой. Так давайте же сражаться вместе, чтобы их благородная кровь не оказалась пролитой напрасно. Я рассчитываю на вас, рассчитывайте и вы на меня»{499}.

В своем первом приказе Пюо также говорил, что назначения командиром полка он ждал более года; в таком случае неудивительно, что он еще в августе прибыл в Крушину и начал готовиться. Теперь перед ним стояла задача переформирования полка.

Известно, что в это время французы приняли участие в двух акциях — «Охота на зайцев» («Hasenjagd»){500}, проводившейся 14–15 октября 1943 г. и «Охота на уток» («Entenjagd»){501}, проводившейся с 16 по 19 октября. Операции проводились в Белыничском, Круглянском, Шкловском районах Могилевской области. В операциях участвовали боевые группы Штурма и Фишера, 2 батальона 350-го полка и оба батальона 638-го французского полка.

«Охота на зайцев» проводилась по приказу командования 4-й немецкой армии: штабу охраны тыла армии было приказано навести «порядок» в районе Орша — Толочин — Белыничи — Могилев и обеспечить бесперебойное движение на коммуникациях армии, т.к. партизаны мешали строительству оборонительных объектов (как раз в это время немцы начали форсированным темпом строить оборонительный рубеж «Дора»),

Операция началась с прочесывания района; в результате немцам удалось оттеснить партизан от дороги Коханово — Староселье и одновременного укрепить крупные гарнизоны в деревнях Староселье и Кувечино новыми подразделениями. Однако принятые меры не обеспечили оглаженной работы коммуникаций, и был отдан приказ на проведение еще одной операции{502}.