– Помогло?
– он меня пытать собрался? Тоже мне, адвокат! Прокурор прокурором.

– Дима, не дави! Тем более, что ты не в том состоянии, чтобы разборки устраивать.

– Я могу и присоединиться, - пригрозил Кот.

– А успокоительное?
– ответила тем же я.
– Сейчас вы чего от меня хотите? И зачем вы поехали ко мне?

– Забирать тебя, - уверенно заявил Гошан. Я давно уже заметила, если Кот уступает брату право первенства, значит, идет обсуждение жизненно важных моментов. В таких случаях младший полностью доверял старшему, хотя, контролировать не переставал.

– Ну, вы даете! Слово 'нет' для вас не существует?
– моему возмущению не было предела.

– Как видишь, нет. Ведь ты обещала, что поедешь с нами, - полувопросительно, полуувердительно сказал Тихомиров.

– Обещала, - подтвердила я.
– Поеду. А сейчас давайте-ка, отдыхайте. Вам надо восстанавливаться.

– Ник, ты пошла бы домой ночевать.
– Неожиданно предложил Гошан. Я заметила, как напрягся Кот в ожидании ответа.

– Нет.

– Ты когда спала в последний раз?

– Не важно. Я не уйду. Уже не терпится от меня избавиться? Не выйдет. Я останусь.
– Дима обреченно вздохнул и закрыл глаза. Все же, нет у них еще сил, чтобы со мной спорить.

Ночь я провела, устроив голову на руке, а руку, в свою очередь, на краю кровати Тихомирова. Почему его? Да, потому, что он снова цеплялся за мои пальцы, как ребенок, который боится темноты. Главное, когда светло или когда просыпался - отпускал меня, будто ничего и не было. И что только в его голове творится?!

Рано утром попросила показать мне нашу новую палату, отыскала швабру и тряпку, раздобыла дезинфицирующий раствор и навела порядок. Мало ли, кого отсюда выписали, может, заразные какие-нибудь лечились. Потом подписала договор и оплатила палату. Медицина у нас хоть и бесплатная, но очень дорогая. Поднялась за вещами парней, попрощалась со всеми в реанимации, они как раз были готовы сдавать смену. И через пятнадцать минут мы уже осваивали новое жилище. То, что здесь удобнее будет мне, сомнений не вызывало, можно даже раскладушку поставить, папа привезет. Еще и собственная ванная и туалет. И Коту, к его безумной радости и Димкиной громкой зависти, до санитарного помещения доходить самостоятельно разрешили.

Я помогла парням одеться и позвонила папе. Загрузила я его по полной, но не могу сказать, чтобы сильно мучили угрызения совести по этому поводу. Надо было бы для моих мальчиков, загрузила бы еще сильнее и не только папу. Появился врач, как я понимаю уже постоянный до самой выписки, провел осмотр, потребовал терпеть и обезболивающим больше не пользоваться, порекомендовал купить еще какие-то лекарства. После этого началось паломничество.

Когда пришла первая медсестра и принесла градусник, а потом довольно долго щебетала, не спеша уходить, меня это совсем не смутило. Когда появилась вторая, на этот раз, измерять давление, я удивилась качеством обслуживания в государственном медицинском учреждении. Когда третья решила проверить пульс, смысл происходящего дошел одновременно и до меня, и до парней. Я, конечно, все понимаю, не часто такие пациенты попадаются, все больше - пенсионеры, сама бы на их месте бегала, но надо же и совесть иметь. Так что дальнейший поток 'целительниц' был мною жестко остановлен.

Только я вздохнула свободно, а парни прекратили надо мной ржать, появилась холеная дамочка, слишком дорого упакованная, чтобы быть работницей больницы.

– Вы к кому?
– не особо дружелюбно осведомилась я, что-то подустала от бесконечных гостей.

– Я к Тихомирову, - высокомерно ответила дама, заставляя чувствовать себя прислугой на богатом балу.
– Держите, милочка, это - Вам, - и в мою руку легла купюра в пятьсот рублей. Я озадаченно рассматривала бумажку, одновременно наблюдая очередной приступ хохота у Кота. Если он так и дальше будет веселиться, у него швы разойдутся! Надо настроение подпортить, что ли?!

– Здравствуй, мама!
– наконец, ответил брюнет.
– Зачем ты приехала?

– Как я могла не приехать?!
– воскликнула дама.
– Мой сын в больнице!
– мне стало казаться, что я присутствую на театральном представлении, причем, не вполне профессиональном. Подумала выйти и переждать снаружи, но меня тут же перехватил Димка. Дама наклонилась и, чуть поморщившись, коснулась губами щеки сына.
– Собирайся, мы едем домой.

– Домой? Интересно, к кому?
– надо сказать, Тихомиров исполнял свою роль в этой пьесе качественнее.

– Как к кому? Конечно, ко мне! Тебе необходим уход!

– Думаешь? А позавчера уход мне был менее необходим? Почему же ты не приехала сразу после аварии, если я испытываю столь сильную потребность в твоем присутствии?
– угрожающе спросил Кот. Я укоризненно покачала головой.

– Ты же прекрасно знаешь, что впервые за столько времени, я смогла выехать на отдых. Я не могла вернуться раньше!

– Ма, если бы ты не вернулась и сегодня, в моей жизни ничего бы не изменилось, - мне захотелось открутить ему голову за такой разговор с матерью.
– И ты прекрасно об этом знаешь. Обо мне есть, кому позаботиться, и домой я поеду, когда смогу, не к тебе, а к себе.