– Жанна сохнет по нему, - задумчиво проговорила Ншан.

– И то, сохнет! – всплеснула руками Сильвия. – В точку попала! Глаз с него не спускала за ужином. Даже про еду забывала. Голову опустит, а из-под ресниц на него зыркает. Думает незаметно.

– А ты оказывается наблюдательная. Не ожидала от тебя.

– Да как же не наблюдать-то! Ведь чужих людей в дом пустили. Я, доча, за тебя перед Богом в ответе. Тебя ведь обидеть ничего не стоит. Тревожно мне.

Стемнело. Петухи умолкли, зато заливались по дворам не желавшие смириться с чужаками собаки. В домах раньше времени зажгли свет. Сильвия с дочерью ужин собрали. Разложили все на столе и сели ждать.

– Запаздывают что-то постояльцы наши. Темнеет уже на дворе. Какие сейчас съемки.

– Наверное, после работы вместе собрались. Веселятся, поют, - предположила Ншан. – Хотелось бы мне побывать у них на съемках. Знаю, что ни к чему, что ничего не увижу, а все равно интересно.

Сильвия лишь вздохнула. Отщипнула кусочек успевшего подсохнуть лаваша, медленно рассеянно жевала.

– Идут! – встрепенулась Ншан.

– Да нет, тихо все. Ни шагов, ни голосов.

Не прошло и нескольких минут, как в дом вошли постояльцы.

– Заждались мы вас, - упрекнула их Сильвия. – Картошка уж, наверное, остыла.

– Вечер добрый, тетя. Здравствуй, Ншан. – За всех поприветствовал хозяев низкий баритон. Теперь Ншан знала, это Сафон.

Артур сел напротив незрячей девушки, посмотрел на нее с добрым сочувствием. Она ощутила не столько взгляд его, сколько отношение. Ей стало вдруг удивительно приятно, и она улыбнулась. Хороший Артур человек, бесхитростный, подумалось ей. И очень захотелось, чтобы он заговорил с ней.

– Как прошел день, Ншан? – услышала она голос черноглазого юноши.

– Как обычно – в делах, в хозяйстве.

– А что, со двора ты совсем не выходишь?

– Зачем? – Она почувствовала, что ему стало не по себе от ее ответа, и поспешила добавить. – Все, что мне нужно, у меня есть и здесь, дома.

Он деликатно промолчал.

– Но о ваших съемках я ничего не знаю и даже представить себе не могу, что это такое, - снова заговорила она, и неожиданно попросила: - Возьми меня завтра с собой, Артур.

Ншан не сомневалась, сидящие за столом растерянно и удивленно перегляну-лись. Помедлив, Артур мягко сказал:

– Если так хочешь, обязательно возьму.

После ужина приезжие вышли в сад. Ншан последовала за ними.

– Хотите на ночное ущелье взглянуть? – предложила она, ощутив на себе изумленные взгляды всех троих. – Пусть кто-нибудь из вас даст мне руку.

Предложенная рука была жесткой, нервной, беспокойной. У Артура не могло быть таких рук.

– Иди прямо, Сафон, - сказала она. – Не по аллее иди, а по узкой дорожке. Шагов двадцать, потом свернем направо. А вы идите за нами.

Дотронувшись до большого гладкого валуна, торчащего из земли, Ншан остановилась.

– Это здесь. Только будьте осторожны. Мы на краю глубокого обрыва. Можно упасть.

Она быстро прикинула в уме: Луна должна быть где-то между второй и третьей фазой – почти полнолуние. Воздух свеж и спокоен, и дышется свободно. Значит небо безоблачно и все вокруг залито лунным светом.

– Видите дальние вереницы гор? Они похожи на спину спящего вишапа. Особенно в свете Луны, как сейчас.

Горожане покосились на нее с опаской и сомнением: уж не притворяется ли она слепой?

– А вон там, над обрывом...
– держась одной рукой за выступ скалы, другой она указала чуть вправо и вниз. – Там есть дерево, очень старое. Весенние воды размыли его корни. Оно все искривилось от огромного желания удержаться. Посмотрите, оно цепляется корнями чуть ли не за воздух. И очень боится упасть, скатиться на дно ущелья. Оно молит о помощи. Только помочь ему невозможно.

– Я вижу это дерево! – воскликнула Жанна. – В свете Луны оно кажется жутким и сказочным. Оно похоже на осьминога.

– Что такое осьминог? – спросила Ншан.

– Морское животное. У него нет тела, только голова и восемь длинных ног... со щупальцами-присосками.

– Нет, - не согласилась Ншан. – Не надо осьминога! Имя этому дереву Страх. Когда мне бывает страшно, я всегда представляю его.

– Откуда ты о нем знаешь? – осторожно спросила Жанна.

– Так ведь я не всегда была слепой. До тринадцати лет видела, как все, - спокойно ответила Ншан. – я успела излазить все наши горы и ущелья. Там, внизу, течет речка. Летом мы купались в ней каждый день. А место, на котором мы стоим, было моим самым любимым. Я помню здесь каждое дерево, каждый выступ... Артур, это хорошо, что ты рисуешь.