Ншан понимала, она не вправе роптать на судьбу – путь, избранный ею, отметает все прочие пути. Знала с тех пор, как отказала Левону. Но там она отказала сама. А Артур все решил за нее. И в этом спасение. Потому как у самой Ншан вряд ли хватило бы сил сопротивляться нахлынувшим на нее чувствам.

Итак, Артур уехал, вернулся в свою привычную среду. С его отъездом угасла крохотная искорка надежды на простое человеческое счастье. И хотя ее двор снова был полон посетителей – их число теперь утроилось (молва и слухи распространяются быстро) – чувство пустоты и одиночества не покидало ее. Она снова стала молчаливой и замкнутой, искала уединения. Сильвия все понимала, сочувствовала и переживала за дочь, но помочь ничем не могла.

Приезжала сестра с детьми – их уже стало четверо. Погостила до конца школьных каникул. Детские голоса и постоянные их ссоры между собой скорее раздражали, чем отвлекали Ншан. То были другие дети, не как остальные на селе – шумные, капризные, своенравные. Изменилась и сама сестра. Ншан не ощущала больше некогда существовавшей между ними близости. Теперь это была задерганная, сварливая, вечно всем недовольная женщина.

Побывали в родном доме и оба брата. С их приездом Ншан несколько оживилась. Ведь они наперебой рассказывали о жизни в городе.

В один из обычных осенних дней за оградой, урча, смолк мотор. Захлопали дверцы машины. Незнакомые голоса... потом стук в дверь. Сердце Ншан замерло, почти перестало биться. Свои, сельские, на машинах не разъезжают. Да и стучаться не станут. Но уже в следующую секунду она знала – это не Артур.

В дом вошли двое – мужчина и женщина. Резко пахнуло духами и сигаретным перегаром. Сильвия, давно уже привыкшая к визитам посторонних людей, поднялась навстречу гостям, предложила присесть.

«Господи, - удивилась она про себя, - неужели уже из города едут к ее Ншан!» А в том, что гости городские, сомневаться не приходилось.

– Нам правильно указали дом? Ншан здесь живет? – спросила хриплым баритоном мужеподобная женщина, распространявшая запах табака и духов.

– Правильно показали. Здесь живет, - не очень любезно подтвердила Сильвия.

– Замучились, пока добрались до вас, - пожаловалась незнакомка. – Дороги ужасные. То вверх, то вниз, и ямы сплошные. Меня так совсем укачало.

– Хотите холодненького тана из погреба? Или может чаю?

– А тан это что? – спросила гостья у своего спутника.

– Мацун, разбавленный водой, - объяснил тот. – Очень освежает, не отказывайся.

– А мацун что такое?

– Ну ты, мать, даешь! – не удержался мужчина. – Будто и не в Армении живешь. – Сказать, что это кефир, значит обидеть мацун. Кефир сладковатый, а мацун...

– Давайте-ка я лучше угощу вас им, чем на словах объяснять, - улыбнулась Сильвия и скрылась на кухне.

Ншан вошла в комнату, сдержанно поздоровалась и села у стола.

– Вы Ншан! – оживилась женщина. – Я вас сразу узнала!

Пока Сильвия разбавляла ключевой водой густой бараний мацун, приезжие с острым любопытством разглядывали ее дочь.

– Мы – журналисты. Из центральной республиканской газеты, - наконец счел нужным представиться мужчина. И голос его не понравился Ншан.

Она почувствовала, что двое прибывших связаны между собой не только служебными узами, и поездку в горы придумали для себя не случайно. Что у каждого из них своя семья, дети. Но какое ей до всего этого дело!

– Мы присутствовали на закрытом просмотре нового фильма «Письмо с фрон-та», - снова заговорила женщина. – Его отсняли в ваших краях. Сам фильм получился довольно бледным и невыразительным. А вот эпизод с заклинанием дождя наделал много шума. Режиссер на презентации заявил, что это не было инсценировкой, что все произошло естественным путем. Фильм только что вышел в прокат, а ереванская интеллигенция только о вас и говорит. Вы – настоящая сенсация, моя милочка. – Гостья сделала паузу, прокашлялась. (По состоянию ее легких и по ее скрытой нервозности Ншан было ясно, что она весь день не вынимает изо рта сигарету. А сейчас прилагает титанические усилия, чтобы не закурить в чужом доме, не настроить против себя хозяев.) – Мы поспешили примчаться к вам и, хочу надеяться, стали первыми. Думаю, скоро у вас тут двери перестанут закрываться от лавины желающих увидеть вас.

– Вы проделали такой долгий путь только для того, чтобы рассказать мне все это? – отчужденно спросила Ншан.

– О, нет! Конечно же нет! Мы хотели собственными глазами взглянуть на вас. Побеседовать. Ведь вы покажете нам что-нибудь!

– Что именно? – не поняла Ншан.

– Ну-у, какое-нибудь из ваших чудес. Вы, говорят, и ясновидящая, и телепат, и знахарка.

– Я никому ничего не «показываю». Я просто помогаю людям, если они во мне нужаются.

– Так помогите мне! – воскликнула женщина. – Я очень хочу знать, что меня ждет.

– А нечего тут и говорить. – Голос Ншан прозвучал почти враждебно. – Если Вы оставите все, как есть на данный момент, ваши дети не простят ни вас, ни его. Но, скорее всего, вы не послушаетесь меня, и будете несчастны всю оставшуюся жизнь. Потому что дом на развалинах чужого счастья не может быть прочным.

Мужчина и женщина переглянулись.

– О чем это вы, милочка?

– Если вам неприятно слушать правду, незачем было обращаться ко мне, - отрезала Ншан.

Сильвия поспешила вмешаться: