Все же он как будто еще на что-то надеялся:

— Что там у тебя было написано, эй, парень?

Норайр деловито жевал письмо. Ему казалось, что

ушла главная опасность. Все остальное не так уж страшно. А эти люди пусть думают, что им угодно. Оправдываться перед ними он не станет.

— Прямо так он тебе и открыл, что там было написано!- с видом превосходства усмехнулся лейтенант.- Уж я таких отпетых знаю…

Он начал составлять протокол.

— И про кур напишем, как тебя с ними по ночам видели,- с удовольствием перечислял он,- и проглоченная бумажка…

Норайр презрительно отмахнулся:

— Пишите.

Дуся, надрываясь, кричала в телефонную трубку. Слышимость была хорошая, но она еще ни разу в жизни не разговаривала по междугородному. Ей казалось, что нужно кричать как можно громче. И она заглушала голос, пытавшийся отвечать ей из районного центра.

— Да постой, угомонись, связки надорвешь,- наконец дошло до ее сознания.

Кто-то, находящийся совсем близко, спокойно и добродушно увещевал ее из трубки. Она ослабила пальцы, только сейчас почувствовав, как занемела ее рука, судорожно вцепившаяся в пластмассовый рычаг.

— Бурунц тебе нужен? Выехал Бурунц.

— Куда? Куда? — опять заголосила девушка, вдавливая трубку в самое ухо.

— К вам выехал, в Урулик. А кто его спрашивает?

Она замялась:

— Дуся…

— Какая еще Дуся?

Она не знала, что ответить.

— С кирпичного завода…

В трубке засмеялись:

— И что же тебе нужно от Бурунца, Дуся с кирпичного завода?

Она потянула носом, всхлипнула. Тоненьким голоском объяснила:

— Тут Норика спутывают… Чтобы товарищ Бурунц заступился.

Но проводник служебно-розыскной собаки Андрей Витюгин приехал в село раньше Бурунца. В районном центре ему дали машину. Он сошел у птичника. За ним из машины мягко выпрыгнула огромная овчарка. У нее была черная спина, ярко-рыжая грудь и острая удлиненная морда. Настороженные уши все время шевелились.

— Карай, рядом! — негромко приказал проводник.

Овчарка пошла у его левой ноги.

Витюгин осмотрел дворик, примыкающий к птичнику, заглянул в пустую секцию. Потом отвел в сторону лейтенанта Катарьяна.

— Применять собаку в данных условиях будет нецелесообразно,- строго объявил он.- Причины: погода — это первое. Преступление совершено во время снега, а затем снег сошел и подсохло, следы не сохранились. Натоптано — это вторая причина. Безобразно натоптано.

Катарьян заспорил с ним, потом взмахнул рукой и попросил:

— Все же не торопись уезжать. Возможно, твоя служебная собака нам еще поможет.

— Как это?

Катарьян ответил загадочно:

— Психологически…

Во двор птичника привели Норайра. Вызвали бабушку Сато.

Катарьян велел собрать всех людей, которые в последнее время по каким-нибудь делам бывали на птицеферме- шофера Минаса, три дня назад доставившего сюда лес, двух колхозников — Нубара и Ваграма, подводивших воду к автопоилкам, еще кое-кого. За дедом Семеном отправился он лично.

— Раз уж вы, дедушка, здесь работаете в такой день,- вежливо улыбался он,- позвольте и вас пригласить в нашу компанию.

Дед бросил рубанок, вытер фартуком руки и вышел во двор.

Лейтенант попросил всех собравшихся стать в круг на небольшом расстоянии друг от друга. Норайра он поставил подальше от деда.

Вся эта суматоха не нравилась Андрею Витюгину. Он морщился. Пес с достоинством сидел в центре круга и безразлично поглядывал на людей.

— Тут перед вами знаменитая служебно-розыскная овчарка,- весело начал Катарьян,- самая наилучшая в нашей Армении, а может, и подальше. Она раскрыла много воровства и других всевозможных хищений… Сколько? — вполголоса спросил он у проводника.

— Немало,- неохотно отозвался Витюгин.

— Немало коварных преступлений! — торжественно повторил Катарьян.- От ее разнюхивающего носа ничто не может укрыться. Сейчас вы сами убедитесь…

Он сделал знак, и Андрей Витюгин, подозвав собаку, скрылся за углом здания.

— Теперь пусть кто-нибудь бросит в круг свою вещь,- предложил Катарьян,- тохда увидите, что будет. Собака определит владельца.

Это становилось похоже на игру. Колхозники засмеялись. Норайр стоял неподвижно на том месте, куда его поставили, и смотрел в землю. «Все это специально против меня!-думал он.- Уже и собаку напускают…»

— А что бросить? — крикнул шофер Минае. Он считался человеком бывалым и в любом случае стремился поддержать эту репутацию.