– А ты как думаешь, паршивый коп?

– Не знаю, что и думать. Потому и спрашиваю.

– Вы дали слово, что не будете интересоваться наркотиками, а потом они меня на этом же и взяли.

– Заткнись! – рявкнул Кернс, ткнув Райса кулаком в грудь.

– Эй, перестань, – сказал Уиллоус.

Оруэлл что–то проворчал сквозь зубы.

– С чем вы его взяли? – спросил Уиллоус.

– Кокаин, около пятидесяти граммов. Хранение с намерением последующей реализации. Конечно, не преступление века, но вполне достаточно, чтобы заставить тех, кто досрочно его освободил, кое о чем задуматься.

– Кто его сдал?

– Это вы у меня спрашиваете? – удивился Оруэлл.

Кернс стал издавать какие–то странные звуки, словно задыхался. Уиллоус посмотрел на него и понял, что тот с трудом сдерживает смех.

Дежурная в госпитале подняла трубку лишь после одиннадцатого звонка. К тому времени до Уиллоуса дошло, что только Клер Паркер могла сдать Райса. Такого рода услуги весьма ценились в отношениях между отделами – залог будущего сотрудничества. Но Уиллоусу подобные игры были не по душе, и хуже всего то, что Клер слышала, как он обещал Райсу не выдавать его, – Уиллоус в этом не сомневался.

Стало быть, Клер подвела его. Вопрос лишь в том, как на это реагировать.

Аткинсон вошел в вестибюль через покосившиеся стеклянные двери. У радиатора парового отопления стояла подставка из искусственного бамбука, утыканная запылившимися пластиковыми растениями. Он провел пальцем по широкому зеленому листу, и тот, отделившись от ствола, плавно спланировал на ковер. Расстегнув плащ, Аткинсон поднял листок носком ботинка, загнав его под батарею. Франклин, появившийся в дверях, затопал ногами, стряхивая воду с плаща.

Аткинсон резко поднялся, устремившись к лестнице, ведущей на второй и третий этажи. Франклин последовал за ним, с трудом переводя дух. Он то и дело останавливался, опираясь на перила. Сверхурочная работа, нерегулярное питание, нервные перегрузки – все это, неразрывно связанное с его профессией, конечно же, не способствовало улучшению здоровья. Ко всему прочему приходилось признать, что и годы брали свое… Франклин поднял глаза и увидел, что Аткинсон смотрит на него почти с состраданием, отчего на душе сделалось совсем уж скверно.

Аткинсон стоял на втором этаже, рядом с привязанным к перилам детским велосипедом с сиденьем, перемотанным изолентой. К рулю был привязан заржавленный звонок. Проходя мимо велосипеда, Аткинсон дважды позвонил, как бы призывая Франклина поторопиться.

Франклин почти уже добрался до второго этажа, когда отворилась ближайшая к лестнице дверь. Сыщики повернулись и увидели выходившую в холл молодую китаянку со спящим ребенком на руках. Аткинсон остановился. Он уставился на женщину, даже не пытаясь сделать вид, что дожидается Франклина. Китаянке было от силы лет двадцать, не больше. Высокая и стройная, она была в оранжевой ситцевой юбке и тонком черном свитере с высоким горлом. Ее длинные волосы черным водопадом спадали к тонкой талии. Двигаясь легко и грациозно, женщина повернулась, прикрыв за собой дверь.

Аткинсон смотрел на нее во все глаза, пока она запирала дверь на ключ. Когда она направилась к лестнице, он попытался встретиться с ней взглядом, однако безуспешно. Затем свесился через перила, глядя ей вслед. Женщина оглянулась, неодобрительно поджала губы и отвернулась.

Детективы пересекли площадку и начали подниматься на третий этаж. Несмотря на передышку, Франклин вскоре вновь стал задыхаться. Он ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Аткинсон обернулся, ухмыляясь. Он стоял на ступеньку выше, но их глаза находились почти на одном уровне.

– Она и впрямь заставила забиться сердце, а, Джордж?

– Что–что?..

– Нравятся, говорю, восточные девчонки?

Франклин раздраженно замотал головой:

– Успокойся, Дэйв. – Он вынул платок и снял шляпу, утирая пот со лба.

Аткинсон насмешливо улыбнулся:

– В таком деле успокаиваться нельзя. Надо упражняться без устали.

Франклин вздохнул и, аккуратно сложив носовой платок, сунул его в карман. Аткинсону было тридцать семь, а вел он себя как мальчишка. Невероятно… Снова вздохнув, Франклин поплелся за своим напарником, с трудом преодолевая ступеньку за ступенькой.

Поднявшись на третий этаж, они оказались в длинном и узком коридоре.

Квартира Фасии Палинкас была последней слева. Аткинсон вынул из кармана связку ключей. Третий из них легко вошел в замочную скважину. Аткинсон открыл дверь, и они вошли в квартиру.

Входная дверь вела прямо в жилую комнату, в которой стояли обтянутый голубой материей узкий диван, два венских кофейных столика от разных гарнитуров и маленький цветной телевизор. У дальней стены помещалась старинная газовая плита, обшитая хромированной сталью. Франклин подошел и включил ее. Послышалось шипение.