Период службы истца в Вооруженных Силах СССР относится к периодам деятельности до 1 января 2002 г., т. е. до установления нового правового регулирования назначения досрочных трудовых пенсий педагогическим работникам. Таким образом, вышеназванный период службы П. подлежал включению в стаж работы по специальности при досрочном назначении трудовой пенсии по старости независимо от времени его обращения за назначением пенсии и времени возникновения у него на это права. Иное толкование и применение пенсионного законодательства повлекло бы ограничение конституционного права на социальное обеспечение, которое не может быть оправдано указанными в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ целями, ради достижения которых допускается ограничение федеральным законом прав и свобод человека и гражданина.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отметила, что в соответствии с абз. 1 п. 3 ст. 10 Федерального закона «О статусе военнослужащих» время нахождения граждан на военной службе по контракту засчитывается в их общий трудовой стаж, включается в стаж государственной службы государственного служащего и в стаж работы по специальности из расчета один день военной службы за один день работы, а время нахождения граждан на военной службе по призыву (в том числе офицеров, призванных на военную службу в соответствии с указом Президента РФ) – один день военной службы за два дня работы.

В связи с этим вывод суда кассационной инстанции о том, что на момент осуществления истцом службы в Советской Армии действующее правовое регулирование предусматривало возможность зачета такой деятельности в специальный стаж как трудовой, а дальнейшее изменение законодательства не может служить основанием для ущемления прав П. в области пенсионного обеспечения, является правильным, а отмена решения суда в этой части – законной. [27]

Неправильное толкование закона в данном случае судом было признано существенным и повлиявшим на исход дела, нарушающим права истца в области пенсионного обеспечения из-за уменьшения размера законно ожидаемых денежных выплат.

Неправильное толкование норм материального права как основание для отмены судебных постановлений в порядке надзора является наиболее проблемным основанием для отмены (изменения) судебных постановлений в порядке надзора c точки зрения соответствия ст. 6 Конвенции. По целому ряду дел по жалобам против Российской Федерации Европейский Суд отмечал, что отмена состоявшихся судебных постановлений в порядке надзора ввиду неправильного применения либо неправильного толкования норм материального права нарушила принцип правовой определенности [28] . Данное нарушение не является обстоятельством, оправдывающим отход от названного принципа в свете прецедентной практики Европейского Суда.

Однако эти юридические ошибки в вышеприведенных примерах судебной практики, по мнению автора, а также и в большинстве случаев, которые имеют место в жизни, обусловлены ошибками в определении обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения спора. Неправильное установление обстоятельств, имеющих значение для дела, является основанием для отмены или изменения решения суда в кассационном порядке согласно п. 1 ч. 1 ст. 362 ГПК РФ, а также основанием для отмены судебных постановлений в суде надзорной инстанции в смысле ст. 387 ГПК РФ.

В постановлении по жалобе «Пшеничный против России» от 14 февраля 2008 г. Европейский Суд, констатируя нарушения ст. 6 Конвенции, выразившиеся в отмене состоявшихся по делу судебных постановлений в порядке надзора ввиду допущенных ошибок нижестоящими судами в установлении фактов, указал, что «ошибки в фактах, которые не могут быть устранены в порядке обычного обжалования, поскольку стали очевидны после вступления решения в законную силу, могут считаться обстоятельством существенного и непреодолимого характера, оправдывающим отступление от принципа правовой определенности».

Если вследствие допущенной судом ошибки в фактических обстоятельствах дела были нарушены нормы материального (а равно и процессуального) права, признанные судом существенными и повлиявшими на исход дела, данное обстоятельство заслуживает отражения в процессуальном документе, выносимым судьей по результату рассмотрения надзорной жалобы или истребованного дела о дальнейшем движении дела, либо судом надзорной инстанции по результату рассмотрения дела с отменой судебного постановления. Наличие данного вывода позволит исключить негативную оценку Европейским Судом производства в суде надзорной инстанции, в результате которого было отменено судебное постановление в связи с нарушением норм материального права, поскольку данное нарушение являлось следствием ошибки в фактах, являющейся в свете прецедентной практики данного Суда обстоятельством, оправдывающим отход от принципа правовой определенности.

Неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для разрешения спора, повлекло вынесение незаконного судебного определения по следующему делу.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Тыва и направила дело на новое рассмотрение в суд кассационной инстанции, поскольку кассационная инстанция не дала правовой оценки всем доводам, изложенным в кассационной жалобе, ошибочно прекратив производство по делу по иску Г. к И. о взыскании долга по договору займа. При этом Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отметила, что нижестоящим судом были существенно нарушены нормы процессуального права.