В данном случае лицом, участвующим в настоящем деле, прокурор не являлся. К категории дел, по которым законом предусмотрено обязательное участие прокурора, дела о компенсации морального вреда, причиненного гражданину в результате его незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения подписки о невыезде, также не относятся.

По настоящему делу отсутствовало обязательное условие для возникновения у прокурора права на подачу представления в суд надзорной инстанции о проверке в порядке надзора решения суда первой инстанции и определения суда кассационной инстанции – участие прокурора в рассмотрении дела по иску Т. к Министерству финансов РФ о компенсации морального вреда в суде первой и кассационной инстанций.

Кроме того, ч. 3 ст. 376 ГПК РФ наделяет должностных лиц органов прокуратуры, если в рассмотрении дела участвовал прокурор, правом на обращение в суд надзорной инстанции с представлением о пересмотре вступивших в законную силу судебных постановлений, а не с надзорной жалобой. Президиум Краснодарского краевого суда в нарушение названной нормы возбудил надзорное производство и рассмотрел дело в порядке надзора именно по надзорной жалобе прокурора Краснодарского края.

Таким образом, отмена президиумом Краснодарского краевого суда в порядке надзора решения суда первой инстанции и кассационного определения по делу, в котором не участвовал прокурор в смысле законоположений ст. 45 ГПК РФ, по надзорной жалобе прокурора Краснодарского края существенно нарушает нормы процессуального права и как следствие права истицы на присужденную ей судом сумму компенсации морального вреда и выплаченную ответчиком во исполнение вступившего в законную силу судебного решения.

Что касается довода суда надзорной инстанции со ссылкой на ст. 21 Бюджетного кодекса РФ о необходимости привлечения представителя органов прокуратуры к участию в данном деле в качестве третьего лица с целью представления интересов казны Российской Федерации в обоснование правомерности возбуждения надзорного производства по надзорной жалобе прокурора и отмены судебных постановлений, принятых по делу, то Судебная коллегия Верховного Суда РФ считает его основанным на неправильном толковании норм материального права и существенно нарушающим нормы процессуального права.

Статья 21 Бюджетного кодекса РФ лишь определяет классификацию расходов бюджетов, порядок установления перечня главных распорядителей средств федерального бюджета, а также разделы и подразделы классификации расходов бюджетов, в числе которых названы органы прокуратуры. Генеральная прокуратура РФ в соответствии с федеральными законами о федеральном бюджете является главным распорядителем средств федерального бюджета органов прокуратуры. Полномочия главного распорядителя бюджетных средств названы в ст. 158 Бюджетного кодекса РФ. Однако данной статьей главный распорядитель средств федерального бюджета не наделен полномочием выступать в суде от имени Российской Федерации в качестве представителя ответчика по искам к Российской Федерации о возмещении вреда, причиненного незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, по основаниям, предусмотренным ст. 1070 Гражданского кодекса РФ, или в качестве третьего лица на стороне ответчика.

При этом, делая вывод о необходимости привлечения представителя органов прокуратуры к участию в настоящем деле в качестве третьего лица, президиум Краснодарского краевого суда не указывает, каким должно быть его процессуальное положение с учетом норм ст. 42 и 43 ГПК РФ (третье лицо, заявляющее самостоятельные требования относительно предмета спора или не заявляющее самостоятельных требований; третье лицо со стороны истца или со стороны ответчика).

Также президиумом краевого суда не принято во внимание, что в соответствии со ст. 43 ГПК РФ третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора (а таковым усматривается из текста постановления президиума видение процессуального положения в деле представителя прокуратуры), могут вступить в дело на стороне истца или ответчика до принятия судом первой инстанции судебного постановления по делу, если оно может повлиять на их права и обязанности по отношению к одной из сторон.

В данном случае принятое судом решение о взыскании морального вреда в пользу истицы за незаконное уголовное преследование с Министерства финансов РФ за счет казны Российской Федерации никак не могло повлиять на права и обязанности Генеральной прокуратуры РФ в отношении сторон по делу как главного распорядителя бюджетных средств органов прокуратуры. Компенсация морального вреда взыскана судом в силу требований ст. 1070 и 1071 Гражданского кодекса РФ с финансового органа за счет казны Российской Федерации. Финансовый орган, возместивший вред, законом правом регрессного требования к органам предварительного следствия и прокуратуры не наделен. Поэтому решение суда о взыскании морального вреда по основаниям, предусмотренным ст. 1070 Гражданского кодекса РФ, не затрагивает права Генеральной прокуратуры РФ.

В обоснование отмены решения суда и кассационного определения президиум краевого суда сослался и на то, что в деле отсутствуют доказательства, подтверждающие вывод суда о наличии причинной связи между незаконными действиями органов следствия и перенесенными истицей физическими страданиями, а также на то, что при определении размера возмещения морального вреда судом не были учтены требования разумности и справедливости, а поэтому сумма компенсации морального вреда, взысканная в пользу истицы, является завышенной.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ находит эти выводы существенно нарушающими нормы процессуального права, так как фактически президиумом произведена переоценка доказательств по делу и оспорена обоснованность выводов суда по заявленному истицей требованию, сделанных с учетом установленных им обстоятельств. Однако право переоценки собранных по делу доказательств гражданским процессуальным законодательством суду надзорной инстанции не предоставлено. Иная оценка имеющихся в деле доказательств не является предусмотренным ст. 387 ГПК РФ основанием для отмены судебных постановлений в порядке надзора.