– Рене, – перебил его король, – послушайте меня хорошенько: вы отравили перчатками королеву Наваррскую; вы отравили дымом лампы принца Порсиан; вы пытались отравить душистым яблоком принца Конде. Рене, я прикажу содрать с вас кожу по кусочкам раскаленными щипцами, если вы мне не скажете, чья это книга.

Флорентиец увидел, что с гневом короля шутить нельзя, и решил взять смелостью.

– А если я скажу правду, сир, кто мне поручится за то, что я не буду наказан еще мучительнее?

– Я.

– Вы мне дадите ваше королевское слово?

– Честное слово дворянина, я сохраню вам жизнь.

– В таком случае – книга принадлежит мне.

– Вам? – воскликнул Карл, отступая назад и глядя на отравителя мутным взглядом.

– Да, мне.

– А как же она ушла из ваших рук?

– Ее взяла у меня ее величество королева-мать.

– Королева-мать! – воскликнул Карл.

– Да.

– С какой целью?

– Мне думается, с целью отнести ее королю Наваррскому, который просил у герцога Алансонского такого рода книгу, чтобы изучить соколиную охоту.

– А! Так, так! – воскликнул Карл. – Мне все понятно! Действительно, книга была у Анрио. От судьбы я не ушел.

В эту минуту сухой, жесткий кашель потряс Карла и снова вызвал боль во внутренностях. Карл глухо вскрикнул раза три и упал в кресло.

– Что с вами, сир? – испуганно спросил Рене.

– Ничего, – ответил Карл. – Мне только хочется пить, дайте мне воды.

Рене налил стакан воды и подал дрожащей рукой Карлу, который и выпил ее залпом.

– Теперь, – сказал король, беря перо и обмакивая его в чернила, – напишите на этой книге.

– Что написать? – спросил Рене.

– То, что я сейчас вам продиктую: «Это руководство к соколиной охоте дано мною королеве-матери, Екатерине Медичи».

Рене взял перо и написал.

– А теперь подпишитесь.

Флорентиец подписался.

– Вы обещали сохранить мне жизнь, – сказал парфюмер.

– Что касается меня, я сдержу свое слово.

– А что касается королевы-матери? – спросил Рене.

– А что касается ее, то не касается меня. Если на вас нападут, защищайтесь сами.

– Сир, если я увижу, что моей жизни грозит опасность, могу ли я уехать из Франции?

– Я дам ответ вам через две недели.

– А до этого…

Сдвинув брови, Карл приложил палец к бледным губам.

– О, будьте покойны, сир!

И, довольный тем, что отделался так дешево, флорентиец сделал поклон и вышел.

Сейчас же в дверях своей комнаты появилась кормилица.

– Что с тобой, милый Шарло?

– Кормилица, я походил по росе, и мне плохо.

– Правда, ты очень побледнел, Шарло.

– Я очень ослабел. Дай мне руку и доведи меня до моей кровати.

Кормилица подбежала к нему; Карл оперся на нее и добрался до своей опочивальни.

– Теперь я сам улягусь, – сказал Карл.

– А если придет мэтр Амбруаз Паре?

– Скажи ему, что мне стало лучше и он не нужен.

– А что тебе дать сейчас?

– Да самое простое лекарство, – ответил Карл, – яичные белки, взбитые с молоком. Кстати, кормилица, бедный Актеон издох. Надо завтра утром похоронить его где-нибудь в луврском саду. Это был мой лучший друг… Я поставлю ему памятник… если успею.

На основании приказа Карла IX в тот же вечер Генрих Наваррский был препровожден в Венсенский лес. Так звали в те времена известный замок, от которого теперь остались лишь развалины, но даже они настолько грандиозны, что дают представление о былом его величии.

Генриха перенесли туда в крытых носилках; с каждой стороны их шли четыре стража, а впереди ехал верхом де Нансе, имея при себе королевский приказ, открывавший Генриху двери темницы – его убежища.

Перед подземным ходом в твердыню замка – его большую башню – процессия остановилась. Де Нансе слез с лошади, открыл дверцы носилок, запертые на замок, и почтительно предложил королю Наваррскому выйти. Генрих вышел без всяких разговоров – любое место жительства казалось ему надежнее, чем Лувр; десять дверей, затворяясь вслед за ним, отделяли его от Екатерины Медичи.

Августейший узник перешел через подъемный мост, охраняемый двумя солдатами-часовыми, прошел в три двери нижней части башни и в три двери нижней части лестницы, затем, предшествуемый де Нансе, поднялся на один этаж. Генрих собрался идти по лестнице и выше, но командир королевской охраны остановил его, сказав: