– Если бы заговорщик, которого я назову… Да в глубине души вы, ваше величество, и сами его себе уже назвали… Если бы он, выставив свои батареи и уверенный в успехе, успел бежать, может быть, никто и никогда бы не узнал причину болезни вашего величества; но, к счастью, сир, вас оберегал ваш брат.

– Какой брат? – спросил Карл.

– Ваш брат Франсуа.

– Ах да! Правда, я все забываю, что у меня есть брат, – с горьким смехом сказал Карл. – Так вы говорите, мадам…

– Я говорю, что, к счастью, он раскрыл вашему величеству внешние проявления заговора. Но, как мальчик еще неопытный, он искал лишь следы обычного заговора и доказал только проделку молодого человека; я же искала доказательств гораздо большего злодейства, так как я знаю, какой ум у этого преступника.

– Вот как! А ведь похоже на то, матушка, что вы имеете в виду короля Наваррского? – спросил Карл, желая знать, до каких пределов дойдет ее флорентийское притворство.

Екатерина лицемерно потупила глаза.

– Помнится, я велел его арестовать и посадить в Венсенский замок за ту проделку, о которой вы упомянули; а значит, он оказался еще преступнее, чем я думал?

– Вы чувствуете, как вас съедает лихорадка? – спросила Екатерина.

– Конечно, мадам, – ответил Карл, сдвинув брови.

– Чувствуете вы жар, который жжет вам внутренности?

– Да, мадам, – ответил Карл, все более мрачнея.

– А острые боли в голове, которые как стрелы ударяют вам в глаза и через них проникают в мозг?

– Да, да, мадам! Все это я чувствую, и даже очень! О-о! Вы отлично описываете мою болезнь!

– А достигается все это очень просто, – ответила флорентийка. – Взгляните…

Она вытащила из-под мантии какой-то предмет и подала королю.

Это была фигурка из желтоватого воска вышиною дюймов в шесть. На фигурке надето было платье с золотыми звездочками, а поверх платья – королевская мантия, все из воска.

– При чем тут эта статуэтка? – спросил Карл.

– Посмотрите, что у нее на голове? – сказала Екатерина.

– Корона, – ответил Карл.

– А в сердце?

– Иголка.

– Вы разве не узнаете в этом самого себя?

– Меня?

– Да, вас, в короне и мантии.

– А кто сделал фигурку? – спросил Карл, утомленный этой комедией. – Разумеется, король Наваррский?

– Совсем нет, сир.

– Нет?! Тогда я вас не понимаю.

– Я говорю «нет», – возразила Екатерина, – так как иначе ваше величество могли бы понять, что он сделал ее сам. Но если бы ваше величество поставили вопрос по-другому, я бы сказала – «да».

Карл не ответил. Он пытался проникнуть в мысли этой темной души, которая все время закрывалась от него в то самое мгновение, когда он был уже готов прочесть, что в ней таится.

– Сир, – продолжала Екатерина, – благодаря стараниям главного прокурора Лягеля эта статуэтка была найдена в комнате человека, который во время соколиной охоты держал наготове запасную лошадь для короля Наваррского.

– У месье де Ла Моля? – спросил Карл.

– У него самого! И будьте добры, взгляните еще раз на стальную иглу, которая прокалывает сердце, и посмотрите, какая буква написана на привязанной к ней бумажке.

– Я вижу букву М, – ответил Карл.

– Это значит – смерть, такова магическая формула. Посягатель пишет, с какою целью он наносит ранку статуэтке. Если бы он хотел навлечь безумие, как это сделал герцог Бретонский с Карлом Шестым, он бы вонзил иголку в голову и вместо М написал Ф. [42]

– Итак, – сказал Карл IX, – по вашему мнению, мадам, на мою жизнь посягал Ла Моль?

– Да… Постольку поскольку кинжал посягает на чье-нибудь сердце, но ведь кинжал направляет какая-то рука.

– Так это и есть причина моей болезни? Значит, как только чары будут уничтожены, болезнь моя пройдет? Но каким образом этого достичь? – спрашивал Карл. – Вы моя добрая мать, вы-то, конечно, знаете – как? Вы всю жизнь занимались этим делом, а я, не в пример вам, очень невежествен в каббалистике и магии.

– Со смертью посягателя чары его теряют силу; и как только его смерть разрушит чары, в тот же день пройдет болезнь. Все очень просто, – сказала Екатерина.

– Вот как? – удивленно спросил Карл.

– Да; неужели вы этого не знаете?

– Я не колдун, – ответил Карл.

– Но теперь вы убедились, что это так?

– Конечно.

– И ваше беспокойство теперь исчезнет?

– Вполне.

– Это вы говорите из любезности?

– Нет, матушка, от души.

Екатерина повеселела.

– Слава богу! – воскликнула она, как будто веря в бога.

– Да, слава богу! – иронически повторил Карл. – Теперь я знаю, кто виновник моего недуга и кого надо наказать.

– Мы и накажем…